Охота на пиранью

— Гады… — зло прокомментировала она, определенно удержав в последнюю минуту матерное словцо.

— А ты покажи, покажи, — сказал Мазур. — Пусть гражданин начальник своими глазами полюбуется… Давай, спускай штаны без стеснения… Во-от так. Ну что, Миша? Ради шутки я все это жене наколол?

Миша нейтральным тоном сказал:

— Вообще-то, еще надо доказать, что до вашего пребывания в тайге у нее этих татуировок не было…

— Не веришь? — нехорошо прищурился Мазур.

— Просто прикидываю, сколько все это весит. На весах у той дамочки, что с завязанными глазами, безменом и ножичком наперевес изображается… Для возбуждения уголовного дела, Кирилл Степаныч, недостаточно.

— На хрен мне уголовное дело? — пожал плечами Мазур. — Я к тебе не жалобу подавать пришел и не управу искать. Мне нужно как можно быстрее отсюда смыться, вот и все. Потому что не оставят они нас в покое. Есть у них и тут людишки, обязательно… В открытую не выбраться.

— Это точно… — он цепко глянул на Мазура. — А вообще-то, человек законопослушный в первую очередь к властям кинется…

— А если он еще и засекреченный? — пожал плечами Мазур. — Ну ты прикинь сам — сколько мы проживем, засветившись перед властями? Я не говорю, что тут все поголовно куплены, — я имею в виду, что до Шантарска нам нипочем не доехать и конвою нашему тоже… — Он понизил голос, стараясь говорить елико возможно убедительнее. — Миша, я понимаю, что у тебя на душе творится. Долг — дело святое. Но времена нынче такие, что и долг не всегда четко прописывается. Я тебе и намекнуть не могу, что за операцию ты сорвешь, властям меня сдавая, но ты вот представь, что вместо меня здесь Володька сидит. И поступай соответственно.

— Может, позвонить ему? — с ноткой нерешительности предложил инспектор.

— Нет его в Шантарске, — махнул рукой Мазур. — А если ты для уверенности брякнешь моему начальству, оно тебя, извини, пошлет по известному адресу. В целях сугубой конспирации. Правда, оно немедленно зашевелится, но пока доберутся сюда, может черт-те сколько неожиданностей произойти… Что-то я от загнанности жутко подозрительным сделался, почище Лаврентия Палыча. Мне и на междугородке шпионы чудятся, и вообще… Вы что, так и не слышали здесь об этой «Синильге»?

— Ну почему не слышали? там, за Калтатом, — их прииск. А в том примерно месте, где вы на карте показывали, — какой-то заповедник губернского подчинения. Реликтовые растения или что-то похожее…

— Ага! — удовлетворенно сказал Мазур. — Может, тут и ключик…

— Не знаю, — пожал плечами Сомов. — Золотишко с прииска возят вертолетами, перегружают на самолет в нашем аэропорту, но это мимо меня, там вневедомственная задействована… А что до заповедника — это и вообще мимо Пижмана проходит. Знаю только, что охрана там хорошая, в связи с научной ценностью. Иностранцев туда частенько возят. Ходят слухи, что там под видом заповедника устраивают шикарную охоту на медведей для импортных богатиков — источник валюты для губернии, золотое дно…

— Ну, сие нам знакомо, — сказал Мазур. — Если хочешь что-нибудь замаскировать, нужно не отрицать существование, а выпустить на свет божий кусочек картинки, как якобы утечку… Миша, это все была лирика. Ты скажи честно: что нам от тебя ждать?

Сомов смотрел в стол. Усмехнувшись, не поднимая глаз, процедил:

— Ну, по долгу службы вас бы задержать следовало для проверки фактов и выяснения некоторых… событий.

— Не получится, — вздохнул Мазур. — Ты, бога ради, не подумай, что я тебя пугать пытаюсь или в твой профессионализм не верю…

— Намек понял, — поднял глаза Сомов.

— А ты что на моем месте делал бы? Сантиментами маялся? — спросил Мазур без всякого раскаяния. — Или спасал жену? Я ведь не о себе забочусь, будь я один, и заходить в город не стал бы, попер себе дальше по азимуту… Люблю я вот эту обормотку, знаешь ли. И, чтобы ее доставить в безопасное место, не пожалею ни себя, ни встречных…

— Как вы вообще вышли, удивительно…

— Да ничего удивительного, — вяло сказал Мазур. — Учили нас с Володькой — выходить из пункта А в пункт Б, при нужде — так, чтобы впереди все разбегалось, а позади все рычало…

— И прапорщики тоже? — как бы невзначай бросил Сомов.

— Слышал уже?

— Уголовка да не слышала? Вот честно скажите — вы?

— А свидетель есть?

— Есть.

— Чернявенький, весь расписанный? — хмыкнул Мазур.

— И раненый вдобавок.

Мазур посмотрел ему в глаза:

— Ну тогда это не я. По одной простой причине, Миша: парни вроде нас с Володей в такой ситуации свидетелей не оставляют, особенно легкораненых, которые потом могут излагать связно и красочно, какие мы плохие ребята. Очень уж хорошо нас учили, потому и живы до сих пор, оба-двое, и все остальные… Я бы свидетелей не оставил. Просто не умею портачить в такой ситуации. Какая у него рана, пулевая?

Сомов нехотя кивнул.

— Пистолет нашли?

— Нет. Говорит, ты с ним в тайгу драпанул… то есть, я хотел сказать, стрелявший. Положил обоих прапорщиков, а по нему промахнулся в расстройстве чувств, когда он за машину прятался…

— Ну, когда я стреляю, у меня расстройства чувств не бывает. Хорошо он счеты свел моим хребтом…