Охота на поросёнка

Минуты две Мельников курил, шагая из угла в угол, Раскатов пил и закусывал, а Агеев следил за божьей коровкой, ползавшей по диванчику. Как только она расправила крылышки и взлетела, он произнёс:

— Очень интересно. Метр семьдесят девять!

— Не отказался бы? — спросил Мельников, — с бизнесменом на эту тему поговори. У него, возможно, ещё такие имеются.

Тут как раз бизнесмен и нарисовался. Он был весьма не высок, жирноват, румян, безвкусно одет. Его небольшие глазки из-за врождённой вскинутости бровей казались разгневанно — удивлёнными. Сев на стул, оставленный Мельниковым, он уставился на Раскатова и вскричал:

— Петрович, я не въезжаю — чего за шухер? У меня день по минутам расписан! Тебе это не известно, что ли? Если тебя…

— Ты, Боренька, не ори, — перебил Раскатов, рыгнув, тут, видишь ли, ФСБ заинтересовалась твоим товаром.

— Глянув на визитёров, Боря решил, что Мельников — главный. И обратился к нему.

— Отлично. Я крайне рад. У меня шикарные куклы есть. Уик-энд организовать надо? Организуем. Легко и непринужденно. Высокий уровень гарантирую.

— Гарантируешь? — спросил Мельников.

— А то как же! Я депутатам шлюх поставляю! И никаких нареканий до сих пор не было.

— Борька, Борька! Несчастный ты человек. Как раз депутата твоя шикарная шлюха сегодня ночью зарезала.

Сообщив эту новость, Мельников предъявил удостоверение и уселся на стол. У Бори глаза поблёкли.

— Вы шутите. Вы чего? Ко мне депутаты уже неделю не обращались!

— А он её возле МИДа взял, когда проезжал на служебной тачке. Шофёр — свидетель.

Боря облизал губы. Но он был тёртый калач.

— Да нет! Там Ольга стояла. Я её знаю. Шваль та ещё, клофелинщица, но зарезать — нет! Тем более — депутата! Что она дура что ли? Да кто угодно только не дура! Что ты меня на понты сажаешь? Я ведь не лох, вижу, что вы — ребята крутые! Ни о какой оплате и речи нет! Девах самых лучших дам! И сколько угодно! Клянусь — релакс будет суперский!

— У тебя релакс будет суперский, когда сорок урок в СИЗО любовью с тобой займутся, — взбесился Мельников. — Еще раз без спроса откроешь пасть, — через полчаса там очутишься! Понял, сука?

Но Боря тоже взбесился. Хлопнув ладонью по столу, крикнул:

— Ты скажи прямо, сколько шлюх тебе нужно? Десять, пятнадцать, двадцать?

— Только одну, — решительно вклинился между спорщиками Агеев. Вытащив из кармана Мельникова портрет, он дал его Боре.

— Да, это Ольга, — ошеломлённо промолвил тот.

— Что ты о ней знаешь? — вновь взялся за него Мельников.

— Знаю, что она с Украины. Пожалуй всё.

— Плохо, что мало ты о ней знаешь.

— Почему это?

— А потому что она на тебя работает.

— Ну и что?

— А то, что надо знать людей, которые работают на тебя, если ты не хочешь оказаться организатором банды.

— Что вы мне шьёте?

— Вспоминай, быстро!

— Что вспоминать?

— Абсолютно всё, что знал, видел, слышал, о чём догадывался! Чем больше ты вспомнишь, тем больше у тебя шансов выйти из отделения без наручников.

— Вы не хотите ведь, чтоб я врал?

— Почему? Мне по барабану. Не я за это буду сидеть, а ты.

— Да за что, за это?

— Да в лучшем случае — за пособничество.

— А что она натворила?

— Ещё один дурацкий вопрос — и я тебя вот по этой стене размажу.

Боря внимательно поглядел на Мельникова, на стену, и, чуть не плача, проныл:

— Не могу я ничего вспомнить! Ну не могу!

— А где её паспорт? Не у тебя, случайно?

— Нет!

— Где она живёт? — вторично вступил в разговор Агеев. Я никогда не поверю, что

вы этого не знаете.

— Слушайте, у меня — сорок восемь девок! На хрен мне знать, где они живут? Они что, материально ответственные? Приехали — ждут клиентов. Клиенты их забирают, дают мне деньги. Хотите, дам телефон?

Агеев вздохнул.

— Да, очень хотим. Давайте.

— Боря достал электронную записную книжку, и, понажимав кнопки, назвал семь цифр.

— Ярославка — по первым трём определил Мельников, записав.

— Да, точно! Она там с подругой снимает комнату! — вспомнил Боря.

— Что за подруга?

— Кристина её зовут. Тоже дылда, тоже блондинка. Из Владимира, кажется. Я вчера отдал её постоянному клиенту. Он обещал утром домой её привезти. А Ольгу я выставил помаячить — у неё месячные заканчивались. В три её уже не было. Я понятия не имею, куда она подевалась.

— Она после этого не давала о себе знать?

— Нет.

— На случай, если объявится, — протянул Агеев Боре свою визитную карточку. Если она позвонит, попытайтесь назначить встречу.

— Если придёт — задержите её под любым предлогом и любым способом. И, естественно — звонок мне.

— Обязательно. Непременно, — бормотал Боря, разглядывая визитку.

— И упаси вас Бог дать ей понять, что…

— Что её работа на израильскую разведку прекращена, — провозгласил Мельников, соскочив со стола. — Если она вдруг догадается, что ты в теме, получишь пулю в лобешник. Теперь ты понял, почему надо интересоваться людьми, которые работают на тебя? К примеру, Раскатов работает на страну, а страна о нём знает мало. Результат — ты. И прочие мерзости. Он забыл о том, что звёздочки на его погонах — это не более чем показатель уровня ответственности, и думает, что его зарплата — это лишь компенсация за протёртые здесь штаны!