Охота на президента

— А если нет? Тебе не приходит в голову, куда бы она могла податься? — настаивал постоялец королевских апартаментов.

— Конечно, нет.

— В таком случае я на тебя очень рассчитываю. Ты должен меня немедленно предупредить и вообще рассказать обо всем, что узнаешь, и обо всем, что вспомнишь. — Он развернулся и пошел к своей спальне, дав понять, что разговор окончен. Не оборачиваясь больше к струсившему банкиру, Костакин обратился к человеку со «стайером»:

— Если она вскоре не вернется, надо будет обзвонить все гостиницы. Все компании такси. В общем, найти и уничтожить.

— Игорь! — снова обратился Ульянин. — Послушай…

Но путь ему преградил один из телохранителей Костакина:

— Тебе все сказали.

«Тебе», — передернулся Ульянин.

— Все решено. Чего ты лезешь?

Покинув апартаменты Костакина, Ульянин через минуту добрался до своих собственных, поменьше. На губах у него был горький привкус. Сердце бешено стучало. Ему хотелось водки и скорее выгнать развалившуюся у него в постели шлюху. Конечно, сначала ей заплатив.

28

В этот утренний час пограничные службы парализовали движение. Длинная вереница автомобилей застыла в пространстве от улицы Монблан до дороги Маланью. Машины заградили все переезды, связывавшие правый и левый берег. Вот уже сорок минут, как, полная нетерпения и беспокойства, Надя села в такси на вокзале.

Когда её машина поравнялась с «Hotel des Bergues», она, разглядывая фасад отеля, увидела на верхнем балконе Костакина. Ей показалось, что он смотрел прямо на нее. Она сдавленно вскрикнула.

— Что с вами, моя хорошая, — забеспокоился таксист. — Вы чего-то испугались?

— Извините, я задремала, мне приснился какой-то кошмар…

Надя снова устремила взгляд в сторону балкона. Там никого не было.

— Засыпайте снова. Судя по тому, как мы двигаемся, до границы мы доберемся не раньше половины десятого.

Надя вышла из такси в Анмасе, на таможне Маланью. Она выпила кофе, купила карту дорог и собиралась взять такси, теперь уже в направлении Межева. Любимое место «новых русских». Чтобы замести следы для возможных преследователей, Надя прошла через деревню пешком и только потом остановила машину в сторону Аннеси. Она попросила шофера отвезти её в Таллуар через Тон, Клузас и ущелье Форклаз. Внимательно разглядывая пейзажи за окном, постепенно выплывающие из тумана, она немного успокоилась. Постоянно оглядываясь, она не замечала ничего подозрительного.

Содержатель гостиничных номеров аббатства встретил её приветливо и даже вручил ей ключи от «комнаты приора». Самой приятной, «с видом на озеро и горы, чтобы мадам глубже прочувствовала эту местность». Он спросил ее: «Вы здесь отдыхаете?» Она улыбалась, не зная, что ответить.

В «комнате приора» Надя раздвинула занавески и долго любовалась пейзажем. Это место могло бы стать действительно волшебным, если бы не груз тяжелых мыслей… По гладкой поверхности воды скользили утки. Несколько лодок стояло у причала. Было тихо и пустынно. Надя включила телевизор и нашла программу новостей CNN. Американцы передавали репортаж из Москвы, в котором демонстрировали архивную запись о встрече Президента с финансистами. Он объяснял им, что они не должны вмешиваться в политику. В следующем кадре Надя увидела Петра. Журналист задавал вопросы Ульянину по поводу только что имевшего место совещания. Петр, конечно, отзывался положительно. В свете последних событий Надя видела происходящее по-другому… Вообще даже само лицо Ульянина было ей теперь омерзительно. Внешне самоуверенный, он был гнусен и труслив. Ей прежде казалось, что она испытывает к нему какую-то нежность и восхищение. Теперь он ей был отвратителен и казался жалким. Репортаж заканчивался выводами о новой политике в отношении олигархов и заключением о безостановочном движении России к рыночной экономике… Надя выключила телевизор, по инерции продолжая думать о Петре. Но банкира вряд ли взволновали бы её размышления. Он не смешивал личное и общественное. Ему хорошо было в любых властных структурах. Он как флюгер поворачивался за властью. За любой властью. Стоило посмотреть на него на приеме в Кремле по случаю подписания соглашения с туркменами.

Ее легкий сон нарушили два громких стука в дверь. Она вскочила, машинально пригладила волосы и с бьющимся сердцем открыла дверь. Это был он. Наконец-то, Олег! Они обнялись. Надя прижималась к нему, как будто ища защиты. Ее серые глаза, освещенные заходящим солнцем, влажные от слез, теперь больше казались зелеными. Он гладил её лицо. Они долго стояли молча.

— Надя, как мне тебя не хватало, если бы ты знала, — нарушил молчание Олег.

— Олег, любовь моя, нежная моя любовь, молчи…

Они долго смотрели друг на друга, счастливые от пережитого мгновения. Потом Олег медленно с бесконечной нежностью высвободился из её объятий.

— Но что все-таки случилось?

Надя рассказала ему подробно обо всем, что произошло со времени прибытия в Женеву до момента её бегства из города. И последнее, что особенно важно: Костакин застал её подслушивающей разговор Ульянина со швейцарским финансистом. Олег уточнил:

— Костакин казах.

— Почему казах? Он не похож на казаха.