Охота на президента

— Как хорошо, что мы едем вместе. Ты успокоишься, обо всем забудешь, мы отдохнем. — И он начал целовать её в ухо, гладить шею и ласкать грудь, постепенно раздевая её. Надя это ненавидела. Охранники были в этом же салоне — через несколько рядов. Но остановить Ульянина она не могла и сопротивляться тоже. Впрочем, он и не обращал ни на кого внимания, грубо занимаясь тем, что ему сейчас так хотелось. Подняв подлокотники нескольких сидений, он завалил Надю на образовавшийся узенький диван и взгромоздился сверху, не слушая её тихих возражений. Ей ничего не оставалось, как терпеть. Ощущение риска разжигало Петра и совершенно опустошало Надю. Она не могла отрешиться от мыслей о четырех мужиках, пьющих минералку или листающих журналы о спорте или сексе. Наконец он кончил, легко целуя её и уже думая о другом. Наде же пришлось долго приходить в себя, прежде чем пройти в конец самолета мимо казавшихся невозмутимыми парней. Когда она вернулась, Петр читал последний номер «Евромани», попивая «Лагавюлен», виски, которое он не сумел оценить, но которое, он знал, придает ему значимость во время командировок в Англию.

Надя и Петр спускались по трапу из самолета в Алалабаде. Весеннее солнце буквально их ослепило. Так же, впрочем, как огромных размеров портрет отца нации на здании нового с иголочки аэропорта. В этот час здесь было много самолетов туркменских авиалиний, аэробусов Люфтганзы, полдюжины «Туполевых» и несколько «боингов». Ежегодный салон «Oil and Gas», на который они приехали, был здесь, в этом удаленном от большого мира месте, заметным событием.

У самого трапа самолета московского банкира ждал «мерседес». В то время как подручные Ульянина занимались билетами и багажом, банкир вместе с Надей поехал посмотреть город. Удобно устроившись на заднем сиденье, он спросил Надю:

— Ты в первый раз здесь?

Молодая женщина кивнула. Ее всегда поражала способность Петра, что называется, менять регистры. Только что он был хамом — и вдруг заговорил как обаятельный мужчина:

— Вот увидишь, тебе здесь понравится. Восток — дело тонкое. Когда-то здесь жили турки-сельджуки, накануне революции в основном туркмены, а теперь здесь много русских, казахов, узбеков. Потом здесь занимались ирригацией, прорыли оросительный Каракумский канал, по берегам которого выращивают дыни. Однако на дынях далеко не уедешь, и сегодня бахчеводству предпочитают торговлю газом. Отец нации вообще собирается сделать свою республику вторым Кувейтом. Он без комплексов. Но ему надо найти серьезного покупателя, потому что афганцы не в счет. Узбеки тоже. Русские, да. Они же и все сделали, чтобы добывать газ, поэтому им надо его продавать в первую очередь. Туркмения также граничит с Ираном. — И Петр указал на покрытые снегом гребни гор. — Однако иранцам газ не нужен, у них есть свой. Газ нужен в Европе, в Турции или в Китае. Надо строить газопроводы. Поначалу американцы объявили, что они проложат газопроводы по дну Каспийского моря. Поговорили, поговорили — и замолчали. Почему-то ни одна из компаний не захотела заниматься финансированием этого проекта.

— Но был также проект газопровода в Пакистан по территории Афганистана, — сказала Надя, глядя перед собой, не поддавшись обаянию Петра, как прежде.

— Да, об этом много говорят, и с разгромом талибов это стало возможным. Но кто будет финансировать? Ты будешь вкладывать свои акции в Афганистан? Американцы об этом говорили от фонаря — в надежде, что кому-то придет в голову заняться его финансированием. Но здесь все-таки играют русские. Отцу нации потребовались годы, чтобы понять, что кран должна открывать Россия. Он пытался было сопротивляться. И в конце концов именно русские предложили ему приемлемый выход… В любом случае мы сейчас диктуем ему свои условия. Мы нашли для него подходящих европейских клиентов в лице Украины. Туркменское эльдорадо — дело не сегодняшнего дня, поверь мне. Однако это не мешает отцу нации уже сегодня тратить колоссальные деньги, чтобы реализовать свои проекты фараона. Он совершенно не разбирается в архитектуре, но мечтает о размахе, превышающем величие властителей прошлого. Ты сейчас это увидишь. Он один из правителей, которой «позиционирует» себя как божество.

«Мерседес» ехал по центру Алалабада. На всех перекрестках стояли милиционеры и, как в России, собирали мзду со всех машин, кроме представительских. На центральной улице много зданий из стекла и бетона с портретами президента. Эти потемкинские деревни скрывали нищету мазанок и пятиэтажек на окраинах. Впереди возникло огромное здание.

— Это что, оперный театр?

— Нет, новый президентский дворец, — сказал Петр. — Старый стал мал. А вот тут ещё два новых министерства, новый центральный банк и Дом приемов.

— Что там впереди?

— А вот тут стоит остановиться. Это совсем новая достопримечательность. Башня нейтралитета. Давай выйдем.