Охота на президента

— Действительно ли Ульянин владелец банка или во главе него стоит кто-то другой? Кто есть его настоящие акционеры? Связаны ли эти тайные акционеры непосредственно с торгами? Ползут слухи, что часть капиталов этого банка представляют собой наркодоллары.

Олег помолчал немного.

— Это агентство по сбору информации в финансовом мире. Понимаешь?

— Да, конечно. И тогда Ульянин — это марионетка, как ты говоришь?

— Ты хочешь знать правду?

— Нет, — резко ответила Надя и, когда пауза затянулась, решила переменить тему разговора: — Почему ты по-прежнему остаешься в этой квартире? Тебе же теперь так хорошо платят? У тебя нет желания переехать отсюда куда-нибудь поближе к центру?

— Нет, мне здесь хорошо. И ты знаешь, что мне много не нужно. Хочешь ещё чаю?

Олег снова вышел на кухню, и Надя продолжила рассматривать его книжные полки. Между томиком Пушкина и справочником по математике она увидела черно-белую, слегка пожелтевшую фотографию. На снимке была она с Олегом в июле 1992 года в Ясной Поляне, на аллее, ведущей к могиле Льва Толстого. Ей двадцать два года. Олег уже не был студентом. Ему двадцать шесть лет. Олег обнимал Надю за талию. Они казались счастливыми и беспечными.

Олег вернулся с чаем. Ей вдруг захотелось броситься в его объятия, прижаться к нему, сказать, что она никогда не переставала к нему относиться совершенно по-особенному. Наверное, это называется любовью. Однако он смотрел на неё совсем по-другому.

— Я читал в газетах, что произошло в банке Ульянина. Мне жаль, что тебя это так близко коснулось… Ты, наверное, переживаешь?

Надя грустно улыбнулась:

— Если бы ты знал, Олег. Понимаешь, эта история не закончилась. Она продолжается.

Она доверяла Олегу, но не знала, как начать с ним разговор о том, что её так волнует. Может ли она ему рассказать о документе, что она видела? Это ведь скандал на государственном уровне. А Олег служил в таком учреждении…

— Олег, я бы хотела, — придумала она на ходу, — чтобы ты мне посоветовал, как себя вести на допросе. Ты должен это знать.

— Почему ты беспокоишься?

— Нет, конечно, я знаю, что мне не в чем себя упрекнуть. Но ты же знаешь, что в России все боятся милиции. Что им взбредет в голову, неизвестно. Вдруг они меня начнут в чем-то обвинять. Может, им выгодно обвинить меня?

— Не беспокойся, ты что? Это обычная процедура. Ты же ни в чем не виновата. Ну и потом, у твоего Ульянина очень неплохие связи на разных уровнях.

Надя поняла, что Олег прочно связывает её с Ульяниным. Может, он считает, что я предала, связавшись с банкиром или что-то еще? — Олег тем временем спокойно продолжал:

— Я помогу тебе, если хочешь. Могу позвонить. У меня остались какие-то связи.

Надя поднялась:

— Нет, не нужно. Я поеду. Ты, наверное, прав. Мне нечего беспокоиться.

— Хочешь, я провожу тебя?

— Нет, не стоит, ещё непоздно, я доеду на такси.

Он проводил её до выхода из подъезда:

— Вот тебе моя визитка. Здесь есть и мобильный. Звони, если что, не раздумывая… Хоть днем, хоть ночью.

Надя взяла карточку, чмокнула его в щеку. Ей показалось, что Олег немного смутился.

— Береги себя, — сказал он.

— Спасибо, Олег.

Она вышла из дома. На сердце у неё было тяжело, очень тяжело.

12

Олег поднялся к себе. В передней пахло Надиными духами «Ночной полет». Он когда-то, ещё в начале перестройки, подарил ей такие духи. Надя снова вошла в его жизнь. Она была так же красива, как когда-то. Нет, пожалуй, ещё красивее, чем прежде. Но ему показалось, что она слишком нервничала. Сейчас ему не хотелось об этом думать. Однако он позвонил одному очень полезному человеку.

— Ваня? Это Олег, привет. Я тебя не побеспокоил?.. Ты не знаешь, что там с делом об убийстве в Урабанке?.. Да, да, убили парня на Красной площади… Молодая женщина, Федорова Надежда Александровна, свидетель по делу об убийстве… Ее вызвали завтра в милицию… Ну конечно, это рутинное мероприятие… Однако проверь, что все-таки там такое?.. Десять минут? Ладно, я жду. До скорого!

Олег повесил трубку. Иван — старый его приятель, с которым он общался и вне стен того серьезного и даже страшного учреждения, где когда-то работал. Олег часто с ним общался, не жалея того, что выдавали ему в достаточном количестве владельцы «Prol and Sons», то есть долларов. В том, что он в начале рабочей деятельности был сотрудником Министерства внутренних дел, было, конечно, много положительного и полезного для его нынешней службы. Порывшись среди своих компакт-дисков, Олег поставил сонату Брамса и подошел к шахматной доске. Взяв тетрадку с шахматными задачами, он начал разыгрывать одну из последних, октября 2000 года, партий Крамника Каспарова в Лондоне. Испанская партия, берлинская защита. Олег шаг за шагом продумывал комбинации, пытаясь понять, как Крамник создал стену защиты против Каспарова и совершенно его парализовал.

Вскоре, однако, позвонил телефон. Это был Иван:

— Слушай, Олег. Это непростое, очень непростое дело. Все вокруг темно.

— И…

— Невозможно узнать, ни где его концы, ни где начало. Все под замком. Будут допрашивать всех, кто к этому делу причастен.

— Ну ты не мог бы узнать что-нибудь более конкретное…