Охота на принца

– Да нужен ему твой чай! – уверенно сказала Алла. – Он с утра уже с отцом выпил и чаю, и водки, тут главное, чтобы не развезло его, он же с нашими правилами не знаком... Так что я контролирую. А ты давай одевайся.

– Я, я, – с улыбкой сказал Карстен. – Аня – лучши гост, та-а... мы ехат цузаммен... вместе...

– Хорошо, я сейчас, – сказала Аня.

Она сидела дома в тренировочном костюме, побежала в свою комнату, сбросила просторные штаны, торопливо натянула джинсы, свежий лифчик надела, голубую футболку. Ну а что? Не в ресторан все же идет, к подруге в гости, так и оденется просто. Одернула джинсы, футболку, посмотрела на свое отражение в зеркале на стене – вроде как ничего, ну и ладно. Боря Савельев там будет... Да нужен ей этот Боря!

Но все ж таки – стал бизнесменом, значит, нужно показаться ему в форме. Просто потому, что она была в Москве, жила там и запросто может поставить этого Борю на место рассказом о вечеринке с участием знаменитых артистов, где и сама была и запросто общалась со всякими там звездами.

Потом помчалась в ванную с сумочкой в руке – надо ж было накраситься.

– Аня, гу-ут! – протянул Карстен, глядя на нее.

– Не совсем, – отрезала Аня. – Извините, ребята, еще пару минут...

Она забежала в ванную, торопливо подвела брови, начинила ресницы английской тушью, размазала по щекам крем-пудру, добавила и румян. Когда все растерла основательно, вроде как ничего получилось. И с этим ощущением она вышла из ванной.

– Отлично выглядишь, – сказала Алла. – Все, поехали, а то там уже водка стынет...

– Как водка стыт? – недоуменно спросил Карстен. – Стыт – холод, так, а водка холод – гут...

– Это непереводимое русское выражение, – уверенно сказала Алла. – Я потом, в Мюнхене, тебе все объясню. А сейчас – поехали. Ань, пошли, нас там машина ждет.

– Погоди, я же должна записку родителям оставить. Придут с работы, а меня нет, волноваться будут.

– Так и напиши, что ты у меня. Они все сразу поймут. Да и адрес мой знают, пиши – и поехали.

Аня побежала в свою комнату, достала из ящика стола блокнот для эскизов, вырвала лист, торопливо написала, что она в гостях у Аллы, волноваться не стоит, все хорошо. Потом с листком помчалась на кухню, положила листок на стол, вернулась в при–хожую.

– Ну, я готова.

– Едем! – решительно сказала Алла.

Аня закрыла железную дверь квартиры на ключ, пошла по лестнице вниз, следом за подругой и ее немецким женихом. А они вовсю обнимались и целовались, шагая по грязным ступенькам. Веселенькая семейка у них будет в чересчур правильной Германии!

Толстая соседка по салону самолета решительно тряхнула Борисова за плечо:

– Просыпайтесь, уже прилетели.

– На земле стоим? – с трудом открывая глаза, уточнил Борисов.

– Да уже народ выходит. – Она добродушно усмехнулась. – Вы поспешите, а то отправитесь обратно в Москву.

Борисов огляделся: и вправду народу в салоне почти не было, впереди виднелись последние выходящие.

– Спасибо. По правде сказать, я чувствую себя замечательно. По-моему, нормально долетели.

– Да не то слово. Отлично, я бы сказала. Ни разу даже не тряхнуло.

В здании аэропорта Борисов зашел в платный туалет, умылся, тщательно прополоскал рот специальным раствором, уничтожающим неприятный запах. Уже вечер, не исключено, что придется разговаривать с родителями Ани, а он ведь выпил двести пятьдесят граммов виски, после чего благополучно уснул. Негоже, если от него перегаром будет нести. Потом сменил рубашку на свежую, такую же белую, и почувствовал себя вполне готовым к важной встрече с девушкой.

Найти такси не составило труда. Борисов сел в машину, показал водителю листок с адресом:

– Поедем вначале туда.

Водитель, невысокий курносый мужчина лет три–дцати пяти в бейсболке, растянутой на шее футболке и черных джинсах, с усмешкой оглядел его дорогой костюм, белоснежную рубашку, покачал головой:

– Там район пролетарский... В таком костюме не советую вечером разгуливать. Разденут.

– Я не буду разгуливать. Вы подождете меня, потом отвезете на вокзал. Возможно, куда-то нужно будет заехать...

– Сколько?

«Волга» уже катилась по шоссе в сторону города.

– Двести долларов.

– Триста, – тут же сказал водитель.

– За триста я буду час кататься по Москве на лимузине.

– Вы же сами сказали, может, еще куда... Ну так... за все про все... До полуночи я в вашем распоряжении.

Борисов подумал и согласился. Время близилось к восьми вечера, до полуночи оставалось четыре часа с минутами, если все это время в его распоряжении будет машина – совсем неплохо. Город чужой, незнакомый, всякий раз ловить такси, договариваться, да еще и в районе, где могут раздеть, накладно.

– В гости или домой? – поинтересовался водитель.

Судя по всему, мужик был слишком коммуникабельный.

– Тещу хочу навестить, – нехотя сказал Борисов.

– Ну, теща – это святое, – сказал водитель.

И весь час, пока ехали до нужного дома, опровергал свои слова. Борисов понял, что мужика сильно достала его собственная теща, и высказать мнение о том, какие они монстры, все тещи на свете, было для него важнее, чем получить гонорар за свои водительские труды.