Охота на птичку (СИ)

- Удивляешь, птенчик, - признаюсь я. - Как ты его лупила — просто трешак! Не дай бог попасть тебе под горячую руку.

- Я за тебя испугалась, — смущенно улыбается она.

- Мне приятно, - я растягиваю морду, словно чеширский кот. Так и стою, расплывшись в довольной ухмылке, пока она относит телефон. Смотрю как развеваются по ветру ее длинные золотые волосы, как взлетает легкое платьице, открывая стройные ножки, и наслаждаюсь. Красивая и манящая, чуткая и смелая — огонь, а не девочка. Моя, я не ошибся.

Несколько минут Соня объясняется с молодым блюстителем порядка, больше похожим на стриптизера в форме. Это, бля, не полицейский, а топ-модель! Истинно испанский мачо, ухоженный и подкаченный, с идеальной трехдневной щетиной и открытой улыбкой. Они так мило болтают, словно знакомы сто лет. Птичка интенсивно машет руками, показывает в сторону площади, где была драка. Он внимательно слушает и участливо кивает, а потом меняет позу на такую, что крайне выгодно демонстрирует его безупречные рельефы, и наклоняется к Соне, рассматривая телефон.

Это что за херня? Что за любезности при исполнении? В порыве ревности тело дергается вперед, но я заставляю себя остаться на месте - и не зря. Мачо берет телефон, проверяет у Сони документы, что-то говорит по рации и отпускает. На прощанье она панибратски салютует этому козлу и почти бегом возвращается ко мне. Хватаю ее, обнимаю одной рукой за плечи, притягиваю к себе:

- На минуту нельзя одну оставить. Зачем флиртуешь с полицаями?

Изумленно таращится и открывает рот, собираясь возмутиться, но не успевает, потому что я закрываю его быстрым поцелуем. Отрываюсь, молча подталкиваю ее к входу в отель, все так же крепко держа за плечи.

Злюсь, конкретно так злюсь. Пока едем в лифте, пока официант провожает нас к столику, пока заказываем коктейли… Закипаю. Ни впечатляющий вид ночного города, ни восхитительная улыбка довольной Птички, ни ледяной апероль шприц не остужают.

- Ты с ним о свидании договаривалась? — выдавливаю из себя вопрос, который засел в башке и злит.

- С кем? — удивленно уточняет Соня, потягивая свой коктейль. Искренне не понимает или настолько хорошо играет?

- С тем полицейским, с кем же еще? Для блога, да? Ты ведь назначаешь свидания по профессиональному признаку. Повар был, юрист. Доктор, кажется. Со мной как с программером встретилась.

- Ты читаешь мой блог? — ошарашенно лепечет наивная Птичка. Откровенный ужас в ее глазах сменяет растерянность, затем - стыд, она начинает оправдываться:

— Это бизнес-проект, Ник. Мы с девочками втроем делаем. Я только контент обеспечиваю, переписки ведет подруга, тексты пишет другая, она же продвигает. Мы уже монетизировались, есть небольшая прибыль от рекламы.

- Я в курсе, как оно работает. Зачем тебе это? — наконец, я спрашиваю то, о чем давно хотел узнать.

- Мой ресторан в мезсезонье закрывается, а другую работу найти не получается, -оправдывается она.

- Почему? У тебя же престижный диплом.

- Сложности с документами, гражданство другой страны, отсутствие опыта, - перечисляет Соня и стремительно грустнеет.

- Так возвращайся домой, с работой помогу. Я твоей подруге телефон оставлял. Она передала?

- Передала, - шепчет она и совсем тухнет. Прикрывает глаза и упорно тянет через трубочку оранжевую жидкость.

- Но ты гордая, - вместо нее заканчиваю я.

Громко всасывает остатки апероля и молчит.

— Софи-Соня, - зову я протяжно и ласково. — Чего не позвонила-то?

- Обойдусь без твоей помощи, - буркает она и жестом просит официанта повторить коктейль. Решила напиться что ли?

- Ты еще совсем ребенок. Столкнулась с неизбежными трудностями взросления, сама их не вывозишь, но помочь не позволяешь. Страдать по кайфу?

- Это я ребенок? — Птичка выкатывает на меня полные слез глаза, зацепившись за реплику об инфантильности. Угадал я с болевой точкой. - Кто бы говорил, мистер папенькин сынок! Благодаря родителям, ты можешь позволить себе все, что пожелаешь, и понятия не имеешь, каково это — каждый долбаный день выживать в одиночку.

Она уже хрипит, но слезы сдерживает.

- Я знаю, что ты чувствуешь, - я говорю максимально спокойно, пытаясь игнорировать малоприятные намеки. — С четырнадцати живу сам и давно смекнул, что рассчитывать нужно только на себя.

- Смекнул, но вернулся под жирное отцовское крыло, - парирует она. — А мне некуда возвращаться, Никита! Дома нет, собственных компаний, ресторанов и банковских счетов - тоже. Даже друзей не осталось. Здесь никому не нужна, а там и подавно. Ожиданий не оправдала, гениальным европейским дизайнером не стала.

Замолкает и смотрит на меня волчонком. Две слезинки почти одновременно выпадают и стекают по щекам ровными струйками

- Даже маме, даже ей я не нужна!

После этих слов резко встает и уходит к ограждению террасы.

Вижу, как несколько раз содрогаются ее плечи, и за грудиной противно давит. Мама. Это короткое слово эхом отзывается и несколько раз бухает в черепной коробке, запуская привычное щемящее чувство.

Рвет на части от жалости, а это чувство я ненавижу с тех пор, как ребенком вслушивался в крики за дверью отцовского кабинета.