Охота на разведенку (СИ)

Дрогнувшие под его напором губы были волнительно мягкими, беспомощными и покорными.

И если в голове своей Марина еще пыталась отказать, воспротивиться, то тело ее сдалось сразу и без остатка. Задрожало, прильнуло, коленки подогнулись. И, как сразу же поспешил убедиться Олег, бесцеремонно задрав подол, помокрело там, где надо.

Стоило Олегу оторваться от мягких губ, как Марина сразу же начала что-то шептать, возмущенно и жалко, похоже, уговаривать его не трогать ее. Глупая какая!

Сама пришла сюда, он не тащил. Неужели в самом деле думала, что для разговора?

Наивная Красная Шапочка.

Стол, несмотря на совершенно нетоварный внешний вид, оказался крепким. Конечно, он трясся, стучал о стену, скрипел, но твердо держался на всех четырех ножках.

Олег, придерживая Марину за поясницу, прижимая к себе так сильно, что пальцы сводило от напряжения, двигался резко и жестко и не отводил взгляда от ее лица ни на мгновение, жадно ловя малейшие изменения.

Вот она закусывает губу, пытаясь удержать стон и не справляясь. Вот шало распахивает наивные глаза Красной Шапочки, скользит расфокусированно по его лицу, упираясь в губы, неосознанно тянется за поцелуем.

И Олег целует, долго и обстоятельно, окончательно отключая мозг, убирая малейшую возможность осмысления происходящего. Не надо ему этого, сейчас особенно, не надо.

Она так хороша в своем искреннем порыве, в своем поражении, в своей покорности. Она — идеальная добыча, которой можно наслаждаться долго-долго. И он именно так и собирается поступить.

Все ее сложности легко решаемы. И решатся. Потому что ничто не должно отвлекать его добычу от охотника.

Марина внезапно задрожала сильнее, сжала его бедра ногами, выгнувшись в пояснице, схватилась за плечи, словно в попытке удержаться на плаву… И соскальзывая вниз, в омут, утягивая за собой Олега, двигающегося уже совсем жестоко, не щадя, не жалея. Он успел зажать Марине рот ладонью и выйти из нее буквально на последней секунде.

Тяжело дыша, Олег какое-то время еще прижимал шокированную произошедшим женщину к столешнице, а затем отпустил, поправляя одежду, подал ей руку, помогая встать.

Марина, растерянно проводя ладонями по подолу, достала из кармана халатика влажные салфетки, вытерлась, дала одну Олегу.

Все это происходило в молчании, неловком и потрясенном.

— Я тебя сегодня забрать не смогу, малыш, — Олег выкинул салфетку, подошел, обнял, подтаскивая ближе, куснул за ушко, — занят до вечера. Завтра позвоню.

— Олег… — Марина попыталась отстраниться, вернуть ошалелому взгляду строгость и настойчивость. Это выглядело забавно. — Я же тебе говорила… Не надо… И у меня сын…

— Решим.

Он не собирался больше спорить беспредметно. Все решаемо. Сын, муж, родители, работа. Все. Если хочется. А ей хочется. И ему тоже.

Он выпустил Марину из помещения, поцеловал жадно на прощание и кивком указал направление.

Отследил, чтоб дошла до лифтов и уехала.

И только после этого развернулся в сторону выхода. Там ждал разбор полётов в дебилом-прорабом и главным инженером, лазание по строительным лесам и длительное вечернее скайп-совещание с Москвой по ситуации на объекте.

Олег шел разгребать дерьмо и получать заслуженный пистон от руководства, и улыбался, потому что настроение, несмотря ни на что, было охренительным.

И ощущение того, что эта командировка ему запомнится надолго, крепло.

12

Марина не могла пожаловаться на то, что ей в жизни дарили мало цветов.

Впрочем, как и, наверно, любая учительница, хотя бы год проработавшая в школе.

Первое сентября, День учителя, Восьмое марта. Ей даже на Четырнадцатое февраля, День всех влюбленных, от учеников перепадало.

Да и муж, особенно в начале их отношений, баловал, конечно.

Не сказать, что приелось, но всяких роз, хризантем, пионов, гвоздик и даже ромашек она повидала много.

Но вот такого букета, что принесли прямо в салон среди рабочего дня, Марине никогда не дарили.

Букет, настолько большой, что не поместился в подсобку, и пришлось ставить его в салоне на окно, поражал не только размерами.

В огромной коробке, похожей на шляпную, были плотно поставлены отборные тюльпаны, все, как один, нежно-розового ровного оттенка. И их было много. Очень много. Марина даже считать побоялась. Среди этого розового марева мелькали сочные зеленые вкрапления, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся хитро свернутыми в виде листиков конвертиками с конфетами внутри. Эти же зеленые обманки расположились по всей окружности букета, оттеняя кукольную розовость цветов. По ощущениям, конфет в букете было не менее трех килограммов.

И венчал все это недоразумение прикрепленный прямо сверху на цветы плюшевый медведь. Тоже розовый.

Марина, несколько раз переспросила курьера, точно ли это все ей, а затем простояла с подарком на руках примерно две минуты, с оторопью решая, куда же его пристроить.

Помог Паша, подхватил букет из уже начавших неметь рук, отнес на подоконник.

— Ты только это, прикрой чем-нибудь, а то директриса заявится не вовремя и не в настроении… — посоветовал он и вернулся на пост.