Охота на Риту

А потом вдруг мир взорвался нестерпимым фейерверком удовольствия, и осознавать что-то стало чертовски сложно!

Тьма схлынула, и мир вернулся на свои места…

Я пришла в себя в объятиях Логана.

Покрытый испариной, каштановая прядь прилипла ко лбу. Впрочем, по части «влажности» я была не лучше. От нас обоих буквально пар валил. И содрогаться, покачиваясь на затухающих волнах удовольствия в сильных руках ведьмака, было приятно, немножко стыдно и невероятно остро.

Такой особенный стыд, смешанный с наслаждением…

Блаженство просто нескончаемое…

Но спустя вечность и оно закончилось.

Стоило последним волнам удовольствия стихнуть, как тут же подступило ощущение приближающейся беды!

Я сперва поняла, что мир вот-вот взорвётся болью, затем ощутила это всей поверхностью кожи, и потом… эта самая боль хлынула!

Выгибаясь дугой и впиваясь в плечи Логана ногтями, я захрипела от лютой, невыносимой боли!!!

— Иди на свет, Рита! — врезался дрелью в висок голос Логана. — Плыви к свету, маленькая!!!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

— Рита!!!

— Тебе должен был открыться свет!

— Иди на него!!!

Свет?!..

Мамочки, как же больно!!

Разжав пальцы, я понеслась во тьму.

Глава 66

Я плавала, бултыхалась, плескалась в этой живой и пульсирующей, в наполненной, чудесной тьме. Словно рыбка, живущая на самом дне океана, оснащённая собственным природным фонариком… Свет, струящийся усилием воли из моих глаз, остался, при желании я могла высветить в этой тьме что угодно…

Но желания особого не возникало. Зачем высвечивать что-то, обозначать какие-то ненужные никому границы, когда без них ты — всё?

Без ощущения границ своего тела и личности я была самой этой тьмой, её дыханием. Была той самой пульсацией жизни, была любовью, пронизывающей каждый её уголок…

Несколько раз я пробовала всплывать на поверхность — и снова обрушивалась во тьму. Такие адские муки накатывали на меня там… наверху.

После этого я «встроенный» фонарик лишний раз не использовала.

Всё боялась, что его луч меня каким-то образом разбудит. И я не смогу больше прятаться от этой чудовищной боли здесь…

Сколько это длилось, я не знаю.

Но однажды пальцы вдруг ощутили мягкую, плюшевую шёрстку, и «фонарик» включился сам собой!

«Каспер», — обрадовалась я.

«Ну ты и навела шухеру, мать, — проворчал британец, в свою очередь обнимая меня за шею лапами и укладывая морду мне на плечо. — Возвращаться не собираешься?»

Я прислушалась к своим ощущениям. Как только в этой полноте потенциальности появился Каспер, появилась и я, и свет, высвечивающий нас двоих… Но… на поверхность по-прежнему не тянуло. Нет.

Воспоминание о жуткой, чудовищной, сводящей с ума боли было страшнее этой самой боли!

«Нет», — честно ответила Касперскому.

«Ну и правильно, — не стал спорить котецкий. — Тебя там ещё кипец штормит».

«А что…» — я не договорила.

«Ведьмак твой? — догадался Каспер. — Да понятно что. Трясётся там, не отходит от тебя. Только что грудью не кормит».

«Аллегории у тебя…»

«Насчёт груди это не моя, это Шхерина. Она после Города Древних за книгу села, и аллегории эти из неё так и попёрли. О как вштырило девку!»

«Но она ж читала и раньше».

«Ты не поняла, Ритка. Она писать села. Кристер с избушонком ей всецело помогают. Избушонок, кстати, размером с собаку уже. Ты б его не узнала».

«Так что ты не спеши, — коварно добавил он после паузы, возникшей из-за моего замешательства. — Ведьмака твоего, конечно, жалко, но тебя жальче. Отдыхай, сколько понадобится…»

И мне стало понятно, что тьма моя кончилась.

Касперский, пробравшийся ко мне, фиг уйдёт. Вот и хорошо. Вдвоём веселее. Хотя я и раньше не скучала… Странно скучать, когда ты — вроде как всё. И скука в том числе…

Поэтому продолжила плавать в обнимку с котецким. Но как-то беспокойно стало. Появилась какая-то тоска, которой раньше не было.

Я пробовала бороться с этой тоской, прогоняла её, но бесполезно. Она так и пробивалась к свету, которым я старалась не пользоваться. Страшно отчего-то было очень.

Но однажды «налобный фонарик» вдруг высветил целую картину.

Логан стоял, держа что-то в руках, у величественного нефритового храма. Приглядевшись, я узнала в этом храме крохотную уютную пагоду на самой верхней башне Академии Пси. Чудеса, да и только! Это домик дракона так вырос, или Логан откусил от того самого пирожка, который «съешь меня», и уменьшился до размеров кроличьей норы?

Дракон тоже был здесь.

Даже Дракон.

Огромный, величественный, бесподобно красивый.