Охота на Роммеля

В кино всегда показывают, что первыми в атаку идут вражеские танки. В реальном сражении все происходило иначе. Сначала появлялись передовые пехотные отряды на мотоциклах с колясками. За ними выдвигались бронемашины — четырех- и восьмиколесные SdKfz-222 и SdKfz-234, которые служили заслоном для танков и уничтожали небольшие пешие отряды и обычный транспорт. Затем на грузовиках и бронетранспортерах подъезжала мотопехота. Ее роль в Африканском корпусе заключалась в истреблении наших орудийных расчетов — противотанковых орудий, артиллерии и эшелонных машин. Кроме того, моторизированная пехота защищала противотанковые самоходки Рak-38 и длинноствольные 88-мм орудия. Они возвышались на десять футов над уровнем пустыни. Орудийный расчет состоял из семи человек. Услышав один раз ухания «Восемь-восемь», вы уже никогда не забывали этот жуткий звук. Первоначально 88-мм орудия задумывались в качестве зениток, предназначенных для противовоздушной обороны. Пушка «Восемь-восемь» отличалась высокой скоростью стрельбы. Она пробивала 150-мм броню на расстоянии двух тысяч ярдов. Самая толстая сталь, которую мы имели на тяжелых «Матильдах», не превышала ста миллиметров. «Восемь-восемь» подбивала «Крусейдер» с одного выстрела на расстоянии полутора миль. Дальность выстрелов наших «голубчиков» и «крестоносцев» достигала примерно полтысячи ярдов. Итак, после мотопехоты появлялись «Паки» и «88». Какое-то время они окапывались, используя для прикрытия холмы и складки местности. И вот только тогда вы могли увидеть «панцеры».

Мы, новички, уже знали это. Нас обучили такой тактике, и мы знакомились с ней во время полевых учений. Но чтобы действительно понять сноровку немцев, нам потребовалось нечто большее, чем тактические занятия. Через два дня после отступления из Эль-Адема в холмистой местности к западу от Бир-эль-Губи мой передовой отряд из четырех танков обогнал батальон и поднялся на склон холма, чтобы осмотреть территорию за этой естественной преградой. Внезапно наш левый «Крусейдер» (А-13 капрала Пиза) заметил два немецких Т-II, пытавшихся скрыться от нас. Самым уязвимым местом танка является корма. Мы не могли упустить такой возможности и бросились за немцами, как псы за лисицами. Вверх и через гребень холма! Едва мы спустились на сотню футов вниз по его противоположному склону, два наших танка были подбиты и потеряли траки. Экипажи сильно обгорели. Пока мы снимали их с брони, снаряды из вольфрамовой стали шлепали по неподвижным корпусам, словно градины в бурю. Мой танк был прошит насквозь в нескольких местах, но оставался на ходу. Мы даже не увидели «Восемь-восемь», обстрелявшую нас. Быстро развернувшись и бросив на песчаном склоне подбитый «Крусейдер» и дымившийся «Хони», уцелевшие машины моего отряда «захромали» прямиком в ремонтную часть. Посмотрев назад, я увидел командира Т-II на башне танка. Он махал нам рукой на прощание.

Следующие пять дней наши полки и эскадроны вели бои, которые позже были названы историками «битвой при Эль-Адеме». Для нас эта битва выглядела как несколько изолированных, непонятных и незавершенных стычек. Нам приказали сформировать бригаду и занять позицию, которую враг намеревался атаковать в ближайшее время. Мы на предельной скорости помчались в заданную точку и заняли ее. Но враг не появился. Несколько часов мы жарились на солнцепеке и окапывались за линией холмов вместе с другими эскадронами, прикрывавшими фланги. Машины из штаба и эшелона «Б» гоняли в тыл и обратно. Внезапно в наушниках прозвучал приказ отходить на соседнюю высоту, потому что немецкие колонны быстрым маршем заходили к нам в тыл. Мы в безумной суматохе оставили позицию, примчались к новой высоте и снова оказались в гордом одиночестве.

Вот типичный четвертый день отступления, реконструированный по записям моего дневника:

— Джама-один вызывает всех Джама. Друзья сообщили о вражеских танках. Код четыре-ноль. Приближаются с юго-запада на расстоянии код три-ноль-ноль-ноль.

Голос капитана в наушниках едва прорывается через треск помех. «Друзьями» он называет наш передовой заслон.

— Приказываю. Третьему (он имеет в виду мой отряд) взять широкий обзор, но не высовываться, пока все машины не выйдут на линию. Остальным повторять мои маневры. Теперь вперед! И слушайте приказы! До связи.