Охота на русалку

Та делала вид, что не заметила, не узнала. Бандершу это злило. Ей так хотелось, чтоб Лелька заговорила с ней первая. Но та не обращала внимания.

— Ты что же это так зазналась? И не здороваешься, не признаешь! Как беспородная дворняга — ни доброй памяти, ни сердца, ни совести нет. Все растеряла. Забыла, как приютила тебя, бездомную, накормила и одела, пожалела на свою голову! А ты вон как гоношишься нынче?! Неблагодарная! — сморщилась бандерша.

— Кто бы другой хлебальник отворял! На нашей крови разжирела, пиявка! Обдирала всех как липок, а еще в благодетельницы мечешь, чума собачья! Глянь, уже срака на пятках висит, а все тебе мало? Еще благодарить тебя? А за что? Кто б о совести трепался, но не ты!

— Подзаборщина! Да если б не мы, где теперь валялась бы? Давно сдохла б! У нас ожила!

— Заткнись! — Хотела вскочить Лелька и надавать бандерше по морде, но парикмахерша удержала, усадила и успокоила:

— Тихо, женщины! Вы зачем сюда пришли? Чтобы стать красивыми! Почему ругаетесь? Зло портит людей, старит! Умейте прощать друг друга и говорить спокойно…

У Софьи на лице выступили красные пятна. Она кипела, еле сдерживалась, но молчала.

— Смотрите, какие вы обе красивые! Одна — в поре своей зрелости, глаз не отведешь! Вторая — подобна нежному цветку! Да разве можно таким ругаться?

Лелька глянула на бандершу. Лицо отечное, серое, глаза тусклые, волосы в краске стоят дыбом.

«Ну и красотка! Глянешь — со всех дыр попрет!» — подумала и рассмеялась звонко. Софья расценила тот смех по-своему и спросила примирительно:

— Слышала, вроде ты замуж вышла?

— Да! Вышла!

— Все нормально?

— А как еще может быть?

— Ну и слава Богу, у меня за этот год восьмерых в семьи увезли. Ты представляешь, одну за другой! Уж на что Нинка престарелой была, а и ее умыкнул отставной полковник. У самого лысина до жопы, ан и ему молодку подай. Как я ее отговаривала, что родную дочь! Поверишь, тот полковник на два года старше девкиного отца. Ну что с ним станет через десять лет? Хер мочалкой обвиснет. А ей куда деваться? Ребенка он сделать не сможет. Заставит за ним ухаживать. Ну разве это жизнь? Вот и просила подождать, другие много удачней устроились, за молодых повыходили. Не то что она.

— А кому нужны сопляки? Какой с них толк? Ни в жизни, ни в постели проку нет! Только себе жизнь испортить. Молодчина, правильный выбор сделала! Зато не ругана, не мята и не клята. Спокойно будет жить и радоваться, что никакая дрянь не принесет ей триппер или мандавошек, не сунет кулаком в зубы, не поднимет скандал средь ночи! Я ее одобряю! — отозвалась Лелька.

— Глупая! Покоя и тишины в могиле полно! Никто того не минет. Покуда жив человек, всякой минутой дорожить должен! Ну что старик? Он же согреть не сможет. Пока взберется, всю любовь меж ног потеряет. А молодой муж, он и ночью орел. С ним каждая минута — радость. А со стариком что? Грибы с его задницы снимать? Нет, коль искать пару, так подходящего, а не завалящего, — спорила Софья упрямо.

— Пока она ждала б, сама состарилась бы до его возраста! А вдруг не предложился бы больше никто? Так и дотянула бы до пенсии?

— Уж лучше самой жить, чем за такого! — поджала губы бандерша и спросила: — Твой намного старше?

— В самый раз! — не стала уточнять Лелька.

— А у меня совсем мало девок осталось. Дурные они теперь. Пришла я в строительный колледж, решила заманить к себе молодых девчат. Сколько уговаривала, рассказывала, завлекала, все слушали, но ни одна не согласилась. Будут на стройке за гроши чертоломить! В грязи и вони! Разве не дуры, скажи?

— Да кто знает, всякий свою судьбу на родные плечи прикидывает и соображает, — ушла от ответа Лелька.

Расстались они вполне пристойно, мирно, слегка кивнув друг другу.

Лелька вернулась домой позднее Евгения. Тот разогрел ужин и ждал ее за столом. Она похвалилась укладкой, рассказала о встрече с Софьей. Женька своим поделился:

— Я сегодня только собрался домой уходить, хотел сорваться пораньше, а тут Яшка врывается, твоей Юльки муж. Ты за него просила. Прямо с порога в крик: «Кого ты мне в бригаду насовал? Сплошные мудозвоны! Они только бухать горазды, работать ни один не умеет. Ни в чем не разбираются. Стропила от перил не отличат. Целый день груши хреном околачивают! А как коттедж строить? О разметке под фундамент понятия не имеют! Ты мне работяг дай, этих козлов забери с моих глаз до единого! Я им так и сказал — пойду вас сдавать! Все свалите в бомжи, но и там не удержитесь. Только жрать горазды! Забирай их, Жень! Ты меня знаешь, я халтуру лепить не умею. И дармоедов на шее не потерплю, сам никогда так не дышал. Если тебе нужен объект, ищи людей. С этими — я уйду!»