Охота на русскую Золушку (СИ)

— Я тебя не понимаю. Хороший парень с заботливым отцом. Это же надо такое придумать — выслать за тобой-дурехой самолет. Это по нашей-то жизни, когда из Европы до Москвы сутки на перекладных добираться! И цены на билеты за гранью разумного. А она и от самолета отказалась, и от лечения! Маша! Что там с тобой случилось?

Я бы хотела задать встречный вопрос, который меня мучил уже несколько недель: что случилось с моей мамой? С бессребреницей, с чутким отзывчивым человеком, с которой так вкусно пить чай и болтать о нашем, о девичьем. Это ведь она меня учила, что главное в жизни зов сердца. В любом: в работе, в учебе, в планах и главное, конечно, в отношениях, — нужно слушать сердце. Глаза можно обмануть, мозг запудрить, а вот сердце, оно всегда объективно, всегда право. Тебя либо тянет, либо нет. Это ведь ее слова. Когда я объявила родителям, что хочу поступать на искусствоведа в МГУ, отец был против. Он сказал, что в нашей семье и так одни никчемные профессора, надо бы заиметь хотя бы одного толкового экономиста. Или, на худой конец, менеджера по продажам. А мама ему ответила, что лучше быть голодным, но счастливым искусствоведом, чем сытым и несчастным экономистом. И добавила, что профессию нужно любить. Иначе зря проживешь столько времени. Это ж по восемь часов в день пять раз в неделю! И вот теперь эта же мама ругает меня за то, что я рассталась с нелюбимым парнем. А как же сердце?!

— Вот я бы прилетела и вправила тебе мозги. Александр Игоревич меня даже просил об этом. Но ты же знаешь, у меня не только визы, у меня даже загранпаспорта нет. Он как только узнал, сразу развернул такую бурную деятельность…

Дальше мать углубилась в восторженный рассказ о том, как озаботился старший Каримов документами для моих родителей, которые за границу выезжали всего два раза: один в Турцию, другой в Болгарию. Я тогда еще и в школу не ходила.

Я слушала ее как фон, пытаясь придумать, как бы довести до ее сознания, а главное до Александра Игоревича, что свадьбы не будет. Пока, похоже, не получалось.

— Мам, послушай меня, — вклинялась я в паузу, — Я не полечу сейчас в Москву. Я чувствую себя лучше, и мне нужно вернуться к учебе. Иначе, я не сдам первую сессию.

— Александр Игоревич обещал…

— Да плевать мне, что он обещал! — не выдержала я. Правда, ну, сколько можно! Что я им кукла, которую можно посадить на капот машины, чтобы украсить свадебный кортеж, — Услышь меня, мама! Я не выйду замуж за Платона! Я его не знаю! И не люблю!

— Ну вот! — с подозрительной легкостью подхватила она, — Не любишь, потому что мало знаешь. Детка, Платон Каримов тот жених, которого нужно хватать как есть, а там разберешься!

— Что?! — я передумала закатывать глаза и выпучила их так, будто меня изнутри раза в три раздуло.

Мама осеклась. Подумала четверть минуты. Я хотела было уже вставить: «Ну, вот, ты меня, наконец, поняла», но она заговорила другим, не трещащим по-сорочьи, как последнее время, а проникновенным голосом. Таким обычно она объясняла мне непонятную домашку:

— Милая, в нашей с тобой профессии важно быть свободной. Не обремененной финансовыми проблемами. Ты ведь хочешь заниматься наукой, внести свой вклад, оставить след в истории. Разве нет? Я знаю, ты на это способна. Посмотри на себя. Ты еще так молода, а у тебя уже есть проект. К которому серьезно относятся профессора многих университетов. Да что там, тебя же пригласили учиться в Оксфорд не за красивые глаза. И тебе нужно заниматься собой: своей светлой головкой, своим будущим, своей карьерой. Но разве сможешь ты отдать всю себя науке, если на тебе будет, скажем, ипотека, ребенок и вечные проблемы с деньгами? Ты же знаешь, доход ученого или искусствоведа не так велик, как хотелось бы. Рано или поздно перед тобой встанет выбор: заниматься любимым делом или зарабатывать на жизнь. Разве ты этого хотела, четыре года готовясь и МГУ? Подумай о себе.

— Мам… — я не знала, как реагировать. Я не могла поверить, что слышу это от моей мамы! — Ты предлагаешь мне продать себя Каримовым?

— Почему продать? Устроить свое счастье. Платон хороший мальчик. И он тебя искренне любит! Возможно, ты пока не знаешь, но самые счастливые пары это те, где один любит, а другой позволяет себя любить.

Я зажмурилась. Хорошо ей говорить. Она в молодости не подавала надежд в науке, ее не пригласили в Оксфорд и позволили выйти замуж по любви. Но откуда же тогда ей знать, как это быть счастливой, позволяя себя любить. Даже ради дела всей жизни.

— Нет, это не для меня. Я хочу от жизни всего.

— Милая, не повторяй моих ошибок…

Похоже, в желании убедить она сказала больше, чем рассчитывала. А я не ожидала такое услышать. Мы обе оцепенели. Странно, нас разделяло две с половиной тысячи километров, а мы замерли, пораженные одной молнией.

— Ты считаешь папу ошибкой? — наконец выдавила из себя я. Поверить не могу! Не могу поверить!