Охота на рыжего дьявола. Роман с микробиологами

Конечно же, я, Мила и Максим, помимо работы (вначале поисков работы) и учебы что есть сил пытались вживаться в американскую жизнь. Доктор Зингер был очень любезен и терпим к моему варварскому английскому языку. Наверно, это была моя интуитивная попытка удержаться в сфере родной русской речи. Ведь я ни на один день не переставал сочинять. Несколько раз нас приглашали на обед к доктору Зингеру и его гостеприимной жене, увлеченной вопросами комфортабельного быта и заботами о детях. Все было по-другому, не так, как на родине. Здесь было больше замедленной манерности, но и меньше резкости и возможности потревожить собеседника нечаянным или намеренным словом. Доктор Зингер пытался представить нашу семью влиятельным гражданам Провиденса. Однажды после обеда, на который был приглашен владелец крупнейшей в США фабрике игрушек, Мила выступила для гостей в доме Зингеров с рассказом о положении евреев в СССР, нашей жизни в отказе и борьбе за выезд. Ведь в Москве оставалось много знакомых-отказников, которым еще не дали выездные визы. Мы старались делать для них все, что могли. Были и публичные выступления, например, Милы вместе с сенатором Пеллом.

Наступил конец ноября. Мои предложения по будущему Проекту сводились к нескольким этапам, выполнение каждого из которых заняло бы около года. Вначале необходимо было проверить на большом количестве лабораторных животных (мышей), как влияет и влияет ли (со статистической достоверностью) на развитие экспериментального сепсиса удаление всей селезенки, половины или части этого органа? Ведь из клинической литературы было известно, что в ряде случаев даже частичное удаление селезенки приводит к благоприятному клиническому исходу и отсутствию заражения крови, вызванного Haemophilus influenzae. Следующим этапом были поиски эффективной вакцины (вакцин?) и разработка схем вакзинации, подготавливающих организм к спленэктомии. Дальше следовал раздел, в котором планировались эксперименты по развитию пассивного иммунитета в оперированном животном, лишенном значительной части лимфоидной ткани. Анализировались способы приготовления сывороток, содержащих антитела против комплекса белков, входящих в состав клеток Haemophilus influenzae, или возможность использования антител (моноклонные антитела) к важнейшим антигенам этого микроорганизма. Наконец, надо было окончательно определить, эффективны ли антибиотики или их комбинации против Haemophilus influenzae? Вершиной же предполагаемой экспериментальной пирамиды, согласно моему анализу, была общая схема комбинированной профилактики и терапии постспленэктомического сепсиса, вызванного Haemophilus influenzae, которая включала: активную предоперационную вакцинацию и послеоперационное применение комбинаций иммунных сывороток (антител) и антибиотиков.

Доктор Зингер был полон научного вдохновения, которое, по мнению крупнейшего молекулярного биолога современности Гюнтера Стента (Gunther Stent, 1924–2008), родственно энтузиазму художников, композиторов и писателей. Поздним отголоском этого энтузиазма явилась интересная статья доктора Зингера, посвященная постспленэктомическому сепсису у детей, опубликованная в 2001 году, через пятнадцать лет после нашего с ним научного общения. А в реальности, у него для моей зарплаты оставалось денег всего на месяц. В лучшем случае (практически невероятном с первой попытки) мы могли получить грант не раньше, чем через год. Эти невеселые, но откровенные слова сказаны были доктором Зингером за чашкой кофе в его кабинете. Американцы умеют сообщать даже нерадостные вещи подобающим образом. Они хорошо воспитаны. Причем, хорошо воспитаны почти все американцы, независимо, из какого социального слоя они вышли. Из слов доктора Зингера следовало, что мы с ним друзья и поэтому-то, как ни приятно и увлекательно было работать со мной, его долг вернуть меня к реальности. Надо идти на Каплановские курсы, чтобы подготовиться и сдать экзамены, допускающие меня к врачебной практике, или найти постоянное место научного сотрудника в системе Браунского университета.