Охота на Санитара

— Не иначе как нагоняй у шефа получил, — прокомментировал Акулов и шагнул так, чтобы перегородить дорогу своему бывшему «куму». — Добрый день, товарищ капитан! Поздравляю с присвоением очередного специального звания май…

— Акулов? — Оперативник остановился и поступил несколько странно. Сильнее придавил локтем папку, отступил вправо и посмотрел за спину. — Камера «два-один-семь»?

— Так точно. Акулов Андрей Витальевич, семьдесят первого года рождения, статья…

— Прекрати. — Майор поморщился, явно раздумывая, здороваться с бывшим подопечным за руку или повременить. — По делам заскочил?

Они все-таки обменялись рукопожатием.

— По делам.

— Значит, восстановился?

— Так меня никто и не увольнял. Просто дали возможность отдохнуть, поразмышлять о своем поведении. Как только одумался и снова стал хорошим, меня сразу освободили.

Майор снова поморщился. То ли нервничал, то ли просто фуражка была тесна.

— Если память не изменяет, на суде тебя не оправдали, «дослед» назначили. Закончилось чем-нибудь?

— Не-а, ничем. Дело в горпрокуратуре валяется, футболят от одного следака к другому. Все руки не доходят заехать туда и разобраться конкретно.

— Ничего, когда-нибудь прекратят. Ты свои вопросы здесь решил? Заезжай, звони, если что-то потребуется. Счастливо!

Прощаясь, майор руки не подал. Скорее всего, постеснялся. Может быть, Акулова. А может — начальника оперчасти, вышедшего из туалета в конце коридора.

— По большому счету зла от него я не видел, — делился воспоминаниями Акулов, пока они спускались по лестнице и шли через внутренний тюремный двор от одного административного корпуса к другому. — Но и что-то хорошее он делал редко. Безвольный какой-то, во всем начальника слушается, чуть что не ясно — сразу бежит советоваться. Нельзя сказать, что для нашей системы он человек лишний, но своей должности явно не соответствует. Ему бы в паспортном столе каком-нибудь сидеть…

— СИЗО уже давно к нашей системе не относится.

— Перестань! Министру нужно было чем-то себя проявить, вот и сочинили эту канитель с передачей тюрем юстиции. По сути все осталось прежним, по крайней мере для зеков. Разве что ментам тяжелее стало работать. Как и бывает всегда от грандиозных пертурбаций. Стоп, заворачивай! Пришли. У нас это будет считаться как: поздним завтраком или ранним обедом?

— Рассчитываешь сегодня еще где-то пожрать? Молись, чтобы это не оказалось единственным обедом на ближайшие несколько суток.

— Тоже верно. Хотя я, в принципе, оптимист.

— А я вот слишком хорошо информирован, чтобы быть оптимистом. Здравый смысл и хорошая милицейская практика мне подсказывают, что попасть домой удастся очень не скоро. Чего будем брать?

— Шампанского. И креветок.

Выбор блюд в столовой был небольшим, порции — минимальны, но и стоило такое удовольствие копейки. Солянка, пара котлет с макаронами, компот и сладкая булочка обошлись в шестнадцать рублей.

— Осколки тоталитарной системы, — вздохнул Андрей, отыскивая свободный стол в основательно заполненном зале, — Проклятое наследие коммунистического режима. Такие цены остались только в тюрьме и в кабаках для господ депутатов.

— Я думаю, это не случайное совпадение.

А здесь, как я посмотрю, в основном «залетные» питаются? Следаки с адвокатами да свободные художники наподобие нас?

— Почему? Местные тоже захаживают. Рановато еще…

Управившись с первым блюдом, заговорили о деле.

— Если я не ошибаюсь, Дракулу твой знакомый упаковал? — спросил Андрей. — Сдается мне, что надо ехать к нему на поклон.

Чувствую, он должен что-то знать.

— Знать-то он знает. Вот захочет ли с нами делится?

Четверо зеков, сопровождаемые спецназовцем в черной шапочке-маске, пронесли в подсобку мешки с сахаром. Акулов углядел знакомого: Петька!

Один из арестантов обернулся, начал искать взглядом кричавшего, но цепочка продолжала движение, и он исчез за дверьми кладовой прежде, чем Андрей сумел привлечь его внимание.

Акулов коротко матюгнулся. Потом развернулся к Сергею:

— Пожалуйста, не смотри с таким сочувствием. Я в полном порядке, и прошлое меня не беспокоит.

11. Заваров.

Среда, 18 октября

Артура обыскали. Сперва внимание бандитов привлек пистолет:

— Кайфовый шпалер! Где взял?

Старший из троицы — невысокий, жилистый, с «ежиком» жестких черных волос, на висках и в лобной части обильно прореженных сединой, разрядил оружие. Поставил затвор на задержку, с видом знатока осмотрел ствол, потом вогнал магазин обратно в рукоять и щелкнул предохранителем.

— «Стар»! Хороших бабок стоит! Не «мокрый»? Чего молчишь, чучело?

Приблизившись, он ударил Заварова под ребра рукой, в которой было зажато оружие.

Защититься было трудно, веревка врезалась в запястья сведенных за спину рук, и от боли в печени Артур согнулся. Тут же получил коленом в пах и, уже падая, локтем промеж лопаток.

— Отдохни малость. — Старший улыбнулся и отошел к столу.

Допрос проходил в помещении, которое Заваров охарактеризовал как нечто среднее между прихожей и столовой.

На обеденном столе, покрытом белой клеенкой, были разложены его вещи.

Старший положил пистолет и взял ключи от «мерседеса»:

— Где тачка?