Охота на Снарка

Балабона судьба им послала сама:
         По осанке, по грации — лев!
Вы бы в нем заподозрили бездну ума,
         В первый раз на него поглядев.

Он с собою взял в плаванье Карту морей,
         На которой земли — ни следа;
И команда, с восторгом склонившись над ней
         Дружным хором воскликнула: «Да!»

Для чего, в самом деле, полюса, параллели,
         Зоны, тропики и зодиаки?
И команда в ответ: «В жизни этого нет,
         Это — чисто условные знаки.

На обыденных картах-слова, острова,
         Все сплелось, перепуталось — жуть!
А на нашей, как в море, одна синева,
         Вот так карта — приятно взглянуть!»

Да, приятно… Но вскоре после выхода в море
         Стало ясно, что их капитан
Из моряцких наук знал единственный трюк —
         Балабонить на весь океан.

И когда иногда, вдохновеньем бурля,
         Он кричал: «Заворачивай носом!
Носом влево, а корпусом — право руля!» —
         Что прикажете делать матросам?

Доводилось им плыть и кормою вперед,
         Что, по мненью бывалых людей,
Характерно в условиях жарких широт
         Для снаркирующих кораблей.

И притом Балабон — говорим не в упрек —
         Полагал, и уверен был даже,
Что раз надо, к примеру, ему на восток,
         То и ветру, конечно, туда же.

Наконец с корабля закричали: «Земля!» —
         И открылся им брег неизвестный.
Но, взглянув на пейзаж, приуныл экипаж:
         Всюду скалы, провалы и бездны.

И, заметя броженье умов, балабон
         Произнес утешительным тоном
Каламбурчик, хранимый до черных времен, —
         Экипаж отвечал только стоном.

Он им рому налил своей щедрой рукой,
         Рассадил, и призвал их к вниманью,
И торжественно (дергая левой щекой)
         Обратился с докладом к собранью:

«Цель близка, о сограждане! Очень близка!»
         (Все поежились, как от морозу.
Впрочем, он заслужил два-три жидких хлопка,
         Разливая повторную дозу.)

«Много месяцев плыли мы, много недель,
         Нам бывало и мокро, и жарко,
Но нигде не видали — ни разу досель! —
         Ни малейшего проблеска Снарка.

Плыли много недель, много дней и ночей,
         Нам встречались и рифы, и мели;
Но желанного Снарка, отрады очей,
         Созерцать не пришлось нам доселе.

Так внемлите, друзья! Вам поведаю я
         Пять бесспорных и точных примет,
По которым поймете — если только найдете, —
         Кто попался вам — Снарк или нет.

Разберем по порядку. На вкус он не сладкий,
         Жестковат, но приятно хрустит,
Словно новый сюртук, если в талии туг,
         И слегка привиденьем разит.

Он встает очень поздно. Так поздно встает
         (Важно помнить об этой примете),
Что свой утренний чай на закате он пьет,
         А обедает он на рассвете.

В-третьих, с юмором плохо. Ну, как вам сказать?
         Если шутку он где-то услышит,
Как жучок, цепенеет, боится понять
         И четыре минуты не дышит.

Он, в-четвертых, любитель купальных кабин
         И с собою их возит повсюду,
Видя в них украшение гор и долин.
         (Я бы мог возразить, но не буду.)

В-пятых, гордость! А далее сделаем так:
         Разобьем их на несколько кучек
И рассмотрим отдельно — Лохматых Кусак
         И отдельно — Усатых Колючек.

Снарки, в общем, безвредны. Но есть среди них.
         (Тут оратор немного смутился.)
Есть и БУДЖУМЫ…» Булочник тихо поник
         И без чувств на траву повалился.