-Вечер добрый, Снежана Ивановна, - раздался до боли знакомый голос, немного хриплый, тихий, вкрадчивый. Под действием алкоголя он мне показался ласкающим.
-Здравствуйте, Даниель Эльдарович, - более строго и официально проговорила я и обернулась.
Дан стоял в метре от меня. Руки в карманах брюк, пиджак расстегнут, тонкая ткань рубашки натянулась на груди, вырисовывая рельеф мышц. Елки! Нет, Снегурка, нельзя смотреть тебе на это тело!
-Очень рад видеть тебя здесь, - улыбнулся Дан, немного наклонившись, прищурился, - Зря волосы срезала, - хрипло прошептал он, скользнув взглядом по моей новой прическе.
Я почти чувствовала его дыхание. Его запах. Его парфюм словно въедался в нос, оставаясь там. И уже точно знала, что его аромат будет очень-очень трудно выветрить из памяти.
-Я помню, как твои пряди струились сквозь мои пальцы, - еще тише проговорил Дан.
А я застыла, боясь пошевелиться. Просто потому, что понимала, воспоминания не дремлют, и уже поднимаются из памяти, грозя застать меня врасплох.
-Сомневаюсь, что твоей спутнице понравятся твои воспоминания, - проговорила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Даниель только улыбнулся.
-А тебе? - вкрадчиво спросил парень.
Не дождавшись моего ответа, выпрямился. И как раз вовремя. Потому что рядом появились мадам Жаннэль с Сашкой под ручку.
-Данька, - ласково, совсем непривычно для мадам, промурлыкала бабушка, - Смотрю, ты уже познакомился со Снежаночкой. А я только-только хотела вас друг другу представить!
-Поздно, тетушка, - хохотнул Дан, - Мы уже знакомы. Давно и тесно. Так ведь, Снежа?
Под вопросительный взгляд Сашки предпочла умолчать о степени нашего с Даном тесного знакомства. Но поняла, по прищуру глаз помощника, по подрагивающим уголкам губ, что от расспросов он не удержится.
Непринужденная беседа на различные темы не отвлекала моего внимания от Даниеля. А тот, словно чувствуя мое замешательство, смотрел излишне откровенно, и, мне казалось, словно гладил взглядом. Думаю, окажись мы одни в этот момент, парень повел бы себя гораздо наглее, нежели тогда в машине. А я поняла, что боюсь ему уступить. Каждый раз, сталкиваясь с его глазами, приходилось напоминать себе, что у человека есть жена, семья. И я, в самую последнюю очередь, хотела бы вмешиваться в чью-то личную жизнь и разрушать созданную ячейку общества.