Охота на Сокола

Он перевел оружие на Ольгу. Та прижала к себе Олежека и повернулась к Мамонту боком, рефлекторно прикрывая ребенка собой. Лена оттеснила Климова и, опираясь о поручень площадки, протиснулась вперед, прикрывая в свою очередь Ольгу.

— Ясно, ясно. — Саша заложил руки за спину. — Мы сдаемся. Такая заварушка… Как же ты босса оставил без присмотра?

— Шагай. — Мамонт качнул стволом, указывая направление.

— Там же спецназ. — Барков нехотя сделал два шага. — Семенов решил обменять нас на свою неприкосновенность?

— Не он, — вдруг уверенно заявил Климов. — Ты что, Саня, не понял? Этот большой парень потому и объявился тут в одиночку, что за свою шкуру испугался. Кинул любимого босса, да, Мамонт?

— А на тебя, чекист, у меня накладной нет. — Телохранитель сместил прицел. — Еще слово, и останешься здесь.

Саша ощутил, что в душе у Мамонта наметилось легкое беспокойство. Неужели Климов попал в точку? Верный бодигард предал хозяина? Это ж насколько все должно быть скверно там, внизу, что с корабля побежали даже такие крупные крысы? — Хотя не факт, что Мамонт человек Семенова на все сто. Он вполне может работать на кого-то еще. С кадровым чутьем у Семена явно что-то напутано. Секретарша сливает информацию Владиславу Валерьевичу, инженеры едва не доводят дело до бунта, а телохранитель бросает в трудную минуту. Неудивительно, что вышестоящее начальство решило босса разменять — оставило подыхать в Горной Крепости, даже не пытаясь прислать подмогу. С таким-то «талантом» к руководству кому он нужен?

Саша сделал еще шаг, но не к лифту, а прямо к Мамонту. Тот насторожился и поднял второй ствол.

Звуки перестрелки приблизились. Теперь бой шел уже в центре аэродрома. За близким треском автоматов и грохотом взрывов свист турбин был почти неразличим. Барков снова шагнул навстречу телохранителю, и тот невольно отступил.

— Думаешь, бессмертный теперь? — Мамонт криво ухмыльнулся. — Хочешь проверить?

Турбины прогрелись, и провисшие лопасти вертушки начали медленное вращение. Саша поймал слегка растерянный взгляд Мамонта и сделал еще три шага. Противник попятился и поднял пистолет на уровень Сашиного лба.

— Шевельнись — и будешь смотреть третьим глазом!

Винт вращался уже с приличной скоростью, но лопасти вопреки всем правилам провисли еще ниже — до высоты человеческого роста.

— Стреляй. — Барков недобро улыбнулся. — Чего трепаться-то?

Мамонт колыхнул третьим подбородком — нервно сглотнул вязкую слюну и сделал последний шаг назад. Удар лопасти в висок размозжил телохранителю голову. В лицо Баркову брызнули крупные капли крови. Саша отвернулся и утер кровь рукавом. Лопасти вертушки тут же выровнялись, поднявшись на высоту, соответствующую скорости вращения, как и рассчитывали конструкторы. Очередному трюку «Сокола» можно было бы удивиться, но этого не сделал даже Климов. Всех занимали иные проблемы. Перестрелка шла уже метрах в пятидесяти, как раз за ближайшим рядом вертушек. Когда грузное тело Мамонта рухнуло на камень посадочной площадки, а один из пистолетов скользнул к ногам Климова, тот не замедлил вооружиться. Барков поднял «гюрзу» и второй пистолет Мамонта. Его он бросил Ольге. Она уже вернула Олежека окончательно пришедшей в себя матери (которая, увидев, что случилось с Мамонтом, опять покачнулась и едва не рухнула в обморок).

— Ленчик, как нога? — Саша обнял жену.

Она отстранилась, брезгливо косясь на кровавые пятна на Сашиной рубашке.

— Все в порядке…

Судя по голосу, все было не в порядке, а очень даже наоборот. Лена находилась далеко за гранью нервного срыва, в той сумеречной зоне, где мозг уже отказывается воспринимать окружающую действительность как реальность и, наоборот, считает любые благостные иллюзии полнейшей нормой. В случае Лены нагрузка на психику многократно усиливалась, на руках у нее был ребенок, и страх за его жизнь действовал как катализатор.

— Все почти позади! — Саша взял ее за плечи и легонько встряхнул. — Смотри на меня. Ты видишь, я говорю правду. Мы летим домой.

— Да… я вижу… — Лена подняла на мужа пустой, испуганный взгляд. — Олежку кормить пора… Надо поскорей домой…

— Идем. — Барков обнял жену, подсадил в салон вертушки и обернулся к Ольге. — Оля… побудь с ней, поворкуй на какие-нибудь женские темы… Ну, ты понимаешь.

— Не волнуйся. — Ольга забралась в салон. — Лучше взлетай поскорей.

— Это да. — Климов уселся в кресло штурмана. — Ты бы это… Саня, крутил бы педали. Стреляют.

— Слышу.