Охота на «Сокола» (F-16)

Их встречи, проходившие чаще в ее библиотеке, реже у него, могли начаться с обсуждения какого-либо пустяка, но, как правило, заканчивались обменом мнениями, иногда по вопросам, на которые человечество ищет ответа вот уже тысячи лет.

— Что ты думаешь о современном устройстве мира, о людях в целом? — спросил Пьер, удобно усаживаясь в кресле.

— О, это самый больной для меня вопрос. В Москве, в школе, мне крепко вбили в голову идею о том, что мир разделен на бедных и богатых. У богатых есть мозги, власть, деньги, средства производства и возможность жить на Земле, как в Раю. А у бедных — рабочие руки, жалкая заработная плата, халупы и вечно голодные дети. Бедные в 1917 году в России восстали и все отобрали у богачей, ну и так далее. Две трети жизни я уже прожила на Западе. И что я увидела? На Земле живет 6 миллиардов человек. Один — «золотой миллиард» и пять миллиардов, работающих на них. Один миллиард живет впроголодь. Никому не позволено покушаться на добро богатых. Внутри государств, власть имущие назначают правительства, создают армии, силы подавления, тайную полицию, системы brain washing. [7] Над государствами существуют всякие международные организации — ООН, МВФ, НАТО, которые контролируют уже государства.

Пьер, молча, внимательно слушал Гали, раскуривая гаванскую сигару.

Гали неожиданно остановилась, — «Господи, что я несу», — подумала она про себя, — «Он еще посчитает, что я тайный член французской компартии и вся пропитана марксистскими идеями».

— Правда, это крайняя точка зрения — продолжила она осторожно. Все-таки, богатые научились делиться с бедными, социальные программы, которые…

— Перестань, неожиданно прервал ее Пьер. Сейчас ты лукавишь. Ты абсолютно права — мир жесток и беспощаден. Ресурсов для прокорма «золотого миллиарда» на Земле хватит ненадолго. Уже сейчас из него выкристаллизовываются «платиновые» двести миллионов. Выживают сильные, слабые погибают, или превращаются в рабов. XX век подарил человечеству новые, изощренные виды эксплуатации и манипуляции сознанием миллионов. Когда тот, кого обирают, считает себя свободным человеком и идет голосовать за своих хозяев, а, если надо, то с оружием пойдет их защищать от красных или террористов.

— Пьер, прости, а к чему весь этот разговор? — неожиданно для себя, с вызовом выпалила Гали.

— Люблю искренних людей, — с улыбкой подливая себе коньяк. Тебе что-нибудь говорят такие названия — «Римский клуб», «Институт политических исследований», «Тавистокский институт человеческих отношений», «Трехсторонняя комиссия», «Бельдербергский клуб»?

Что-то слышала о «Римском клубе». Члены этого клуба — влиятельные политики, финансисты, аристократы — периодически собираются для обсуждения международных проблем, вырабатывают какие-то там рекомендации для правительств заинтересованных стран.

Пьер придвинулся в Гали и взял ее за руку.

— Я много раз слышал от разных людей мнения о тебе. Скажу честно, ни разу не слышал ничего осуждающего. Даже о тех, кого ты, срезая углы, обошла на поворотах. Это большое искусство — жить в мире с сотнями людей. Ты преуспела в бизнесе, для женщины, приехавшей из России это огромное достижение. В твоем особняке собираются бизнесмены, ученые, дипломаты, военные, политики. Эти люди одновременно американцы, арабы, евреи, англичане, индусы, — он, неторопливо, продолжал перечислять, — католики, протестанты, христиане, иудеи, мормоны. Чем не «Римский клуб» в миниатюре? Некоторые из этих людей представляют для нас интерес.

Ты же знаешь, одно дело, когда политик делает заявление перед телекамерами и совсем другое как он комментирует свое же заявление в твоем особняке. Вот это нас интересует в первую очередь.

Гали собралась что-то спросить, но Пьер жестом остановил ее.

— Нет, нет, — продолжал он, как бы предвосхищая ее вопрос. — В твоей жизни не произойдет никаких изменений, все останется как есть: ты будешь делать деньги, принимать любовников, продолжать работать и с DST, и с КГБ, и периодически с Моссад.

Гали, на мгновение потеряла контроль над собой. От неожиданности перехватило дыхание, кровь прилила к лицу, но она мгновенно взяла себя в руки.

— Кто вы, Пьер? Она спросила так спокойно, что сама удивилась.