Охота на сопках Маньчжурии

– Ну это не столь сложно, как вы можете себе представить. Особенно если здраво оценивать всю степень риска, на который ты при этом идёшь. Ещё в Сайгоне через местных репортёров и чиновников я договорился с контрабандистами, которые сначала вполне легально доставили меня из Сайгона в Циндао и далее в Чифу. Как я успел понять, за деньги здесь можно всё. Ну и этой ночью, уже нелегально, – из Чифу сюда.

– И что это за контрабандисты? – уточнил подпоручик Майский то ли из чисто спортивного, то ли из профессионального интереса.

– Некий Ле Зуан. Племянник весьма уважаемого в Сайгоне старого Хо Ши Мина, который имеет в узких кругах, имеющих отношение к торговле опиумом, кличку Дедушка Хо.

Вот зачем что-то придумывать, если можно назвать пару совершенно реальных имён из будущего? И по-любому нужный эффект был достигнут.

– Никогда не слышал о таком, – вздохнул Майский.

Да кто бы сомневался…

– Ну это как раз неудивительно, в Азии тех, кто живёт контрабандой, куда больше, чем вы думаете…

– А как там, в Сайгоне? – спросил флотский Зиновьев, явно стремясь переменить тему. Торговцы опиумом его, судя по всему, интересовали мало.

– Замечательно. Особенно с точки зрения тех, у кого нет конкретных и срочных дел. И кстати, там сейчас ваш крейсер «Диана».

– Да ну? И что с крейсером? – сразу оживился Зиновьев. Двое его коллег тоже навострили уши. Оно и понятно: навряд ли они слышали про это хоть что-то, кроме самого факта прорыва «Дианы» в сторону Индокитая.

– Разочарую вас, господа, я знаю не так уж много. 12 августа крейсер пришёл в Сайгон из Хайфона, где перед этим пополнял запасы угля. После боя в Жёлтом море корабль имеет несколько пробоин, в том числе одну из крупного калибра ниже ватерлинии. Пока «Диана» стоит в Сайгоне. Судя по всему, для устранения повреждений крейсеру надо становиться в док, но французские власти, на которых давят по дипломатическим каналам англичане и японцы, не хотят давать согласие на длительное пребывание крейсера в Сайгоне и требуют, чтобы его командир, капитан 1-го ранга светлейший князь Ливен, интернировался, то бишь разоружился. Все ждут телеграммы по этому поводу из Петербурга…

Здесь я поймал себя на мысли, что чуть не ляпнул вслух «из Ленинграда» вместо «Петербурга». А вот на хрен столько раз переименовывать город! Также я умолчал о том, что вообще-то этого хитрожопого Ливена сначала собирались судить. И ведь реально было за что: «прорвался» в строго противоположную сторону, во Владивосток не пошёл под предлогом того, что на это «угля не хватит», но при этом сумел дотащиться до Хайфона, расстояние до которого вдвое больше, чем до Владивостока. И только изменившиеся обстоятельства высшего порядка («наверху» соизволили счесть, что он всё-таки не драпал, а «спасал корабль») превратили командира «Дианы» из преступника в героя. Но это всё, так сказать, «послезнание», и информировать об этом моих собеседников не стоило.

– А откуда вы так хорошо осведомлены об этом? – поинтересовался Зиновьев, переварив услышанную от меня информацию.

– Ну я всё-таки журналист, а журналисты всегда стараются знать больше других. Собственно, само появление «Дианы» в Сайгоне – никакая не тайна. Разумеется, на сам крейсер никого не пускают, вокруг причала вооружённая охрана. Так что я наблюдал за кораблём с берега. Исключительно с помощью сильного бинокля или подзорной трубы. Но кроме того, кое-кто из офицеров сходил с «Дианы» на берег, и мы с сайгонскими коллегами имели с ними краткие беседы в одном из местных ресторанов.

– Ого. А кого именно вы видели?

– Издали я видел даже старшего офицера крейсера капитана 2-го ранга Семёнова, но поговорить с ним у меня не получилось. Зато удалось побеседовать с мичманом Кайзерлингом и младшим инженер-механиком Бобровым…

– Смотри-ка, – оживился флотский лейтенант. – А ведь я Сашку Кайзерлинга здесь, в Порт-Артуре, встречал!

– Это ваш друг?

– Да нет, так, пару раз бывали в общей компании. Кстати, как он?

– По внешнему виду вполне себе жив-здоров и не ранен. А в остальном, как и все на «Диане», постоянно на нервах. Поскольку они, бедные, не знают, что им сообщат из Петербурга…

Кстати, именно в день этого нашего разговора, 21 августа 1904 года, на «Диану», в Сайгон, таки пришла высочайшая депеша от самого государя императора, который разрешал Ливену разоружиться и интернироваться. Но моим собеседникам ни к чему было знать и про это. Во всяком случае – пока.

Офицеры молча переварили сказанное. И по их лицам я понял, что после рассказа про «Диану» они стали доверять мне куда больше, чем ещё за каких-то десять минут до этого. Всё-таки иногда правильная информация и разного рода мелкие детали действительно играют некоторую роль…

– И что же мне с вами делать, господин Рейфорт? – спросил наконец подпоручик Майский.

– А что положено делать в таких случаях?