Охота на сопках Маньчжурии

Ближе, прямо справа от меня, вдоль рулёжки были выстроены в ряд десяток крепко скроенных тупоносых поршневых одномоторных самолётов в однотонной светло-серой окраске с красными двухзначными номерами и характерными опознавательными знаками Народно-освободительной армии – пятиконечная красная звезда в жёлтой окантовке с вписанным внутрь Л-образным иероглифом (по слухам, означающим «Китай») и такими же прямоугольниками по бокам. Четыре крайних самолёта были расчехлены, у остальных казённый брезент закрывал трёхлопастные винты, капоты и фонари пилотских кабин. Стало быть, эта четвёрка – какое-нибудь дежурное звено?

А вот чуть дальше, ближе к взлётной полосе, стоял прямо поперёк «рулёжки» обращённый ко мне двухкилевым хвостовым оперением расчехлённый двухмоторный тёмно-зелёный самолёт с теми же знаками краснокитайского образца. Тоже подозрительно знакомого облика.

И именно в его сторону неуклюже бежала по бетону одинокая и совершенно неуместная здесь голая фигура.

Всё понятно, диспозиция определилась: если солнце справа, значит, Ашхабад вон там, как говорили в одном известном кино…

Похоже, нас с «клиентом» невзначай занесло на какой-то военный аэродром. И если это Порт-Артур, на дворе август 1954 года и аэродром принадлежит ВВС НОАК, то, скорее всего, это Дапу.

Хотя так ли уж и невзначай? Уж больно целенаправленно этот скользкий вражина бежал к этому самому бомбардировщику. Похоже, сладкая парочка долго готовилась и настроила свою «шарманку», хорошо и заранее зная, что этот «вид транспорта» будет поджидать их именно здесь и сейчас. И я очень сомневаюсь, что он собирался являться сюда вот так, с пустыми руками и в костюме Адама с ожогами на жопе. Они чинно пришли бы сюда вдвоём, одетыми сообразно эпохе, вооружёнными и, что самое важное, богатыми. И точно смогли бы взлететь прежде, чем «краснокитайцы» успели бы поднять тревогу. Вы спросите: а что дальше? А дальше всё просто: тут, практически под боком, наискосок через Западно-Корейский залив, Южная Корея, до ближайшей точки которой менее пятисот километров, и где они, с их деньгами и золотом, были бы вполне себе в шоколаде. И если всё делать правильно (например, лететь на предельно малой высоте), был шанс, что здешние РЛС их не увидят, а истребители не догонят. А там посадка (без разницы, на воду или как-то ещё) и полная свобода, на какое-то время. И Южная Корея образца 1954 года (по факту та ещё клоака, то же самое, что и Французский Индокитай тех же лет) для них была бы «самое то». Перемирие в Корейской войне было подписано всего за год до этого, западные интервенты постепенно сваливают оттуда, избавляясь от излишков, которые невыгодно везти с собой, идёт разнообразная и не всегда законная торговля чем угодно. И на фоне взаимного обмена военнопленными по разрушенной стране болтается огромное количество перемещённых лиц, шпионов и разного рода подозрительных иностранцев (разные там журналисты и прочие персонажи, прибывшие «с гуманитарными целями»). А привезённый с собой капитал позволил бы им вполне нормально «натурализоваться», а затем и переместиться, куда пожелают. Особенно если они этот вариант хоть как-то отработали и имели некие «домашние заготовки». Мало ли, вдруг именно в этот самый день их в некой географической точке ожидают какие-нибудь заранее проплаченные сообщники, с которыми была предварительная договорённость, с готовыми документами, транспортом и прочим? Короче говоря, план отхода у них, несомненно, был, и где-то даже неплохой, но из-за меня всё пошло не так и «клиенту» пришлось импровизировать, то есть бежать в одиночку, голышом и не совсем здоровым…

И тут же, как-то рывком, я вдруг понял, что вся моя чудодейственная автоматика больше ни хрена не работает…

Чего-то стало не хватать. Только что державшая лжебраунинг рука оказалась испачкана тёмным металлическим порошком. Сунув руку за ворот кителя, я понял, что и тут всё то же самое – от моей нижней «суперрубашки» остались только какие-то белёсые хлопья, как от свалявшейся ваты.

Эх, не сообразил, дурья башка, чем этот мой энтузиазм чреват!

А ведь я же знаю (как-никак, не в первый раз!), что все эти приблуды и блага цивилизации – вещь сугубо одноразовая. Ну и вполне логично, что прохождение сквозь время их чисто профилактически уничтожило. Меня же про подобное постоянно предупреждают. Так что теперь вся надёжа только на себя, свои глаза, уши, руки-ноги и самые элементарные виды оружия…

Осознав это, я потянул из кобуры, которая, слава богу, никуда не делась, «Маузер». Одна радость, что у меня к нему аж сотня патронов припасена. Плюс к этому есть ещё трофейный револьвер в кармане и пустой, непонятно зачем прихваченный с собой (вот почему я его не выкинул?) капсюльный карамультук за поясом.

В раздражении я сорвал с головы и откинул подальше шляпу. Показалось, что теперь она мешает мне целиться, хотя, скорее всего, это было насквозь ложное ощущение.