Охота на Сталина, охота на Гитлера (с фото)

Должен также отметить, что после покушения на Гитлера в Мюнхене 9 ноября 1939 года (тогда взрыв в пивной "Бюргербройкеллер", где проходило торжественное собрание по случаю годовщины нацистского "пивного путча" - 23 года, устроил террорист-одиночка столяр Георг Эльзер; Гитлер покинул зал за полчаса до взрыва. - Б. С.) охрана начала широко применять для подслушивания микрофоны, которые за несколько дней до прибытия Гитлера устанавливались между креслами в залах, где были намечены его выступления".

Не было никакого шанса убить Гитлера и во время пешеходной прогулки, так как, по словам Раттенхубера, с начала Второй мировой войны фюрер "пешком больше уже не ходил и гулял только в своем специально ого-роженном и обеспеченном надежной охраной парке в Берхтесгадене".

Поездки Гитлера, даже официальные, когда маршрут был известен заранее, также не оставляли террористам никакой надежды на успех. Вот что показал на допросе бывший шеф личной охраны фюрера:

"За несколько дней чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать в дома неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские про-. сматривались с целью обнаружения там посторонних машин. Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.

Устройство громкоговорителей было разрешено лишь специальной команде штурмовиков. Вывешивание лозунгов, украшение и сооружение трибуны осуществлялись под наблюдением сотрудников областного руководства НСДАП. Для фоторепортеров и кинооператоров были отведены специальные места, за которыми велось тщательное наблюдение.

Если по пути нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились чиновники полиции с собаками.

В день митинга улицы охранялись военизированными соединениями НСДАП и полицией. Чтобы предотвратить бросанье цветов, их брали у публики и затем приносили к Гитлеру. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли.

Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах.

Особая осторожностьбыла необходима на поворотах в связи с замедлением езды.

Все эти мероприятия были совершенно необходимы, так как Гитлер стоял в машине, которая ехала почти шагом. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю Гитлера".

К этому стоит добавить, что в большой и плотной толпе, стоявшей вдоль трассы, террористу очень трудно было вытащить пистолет и произвести прицельный выстрел.

Единственное же покушение на Гитлера, чуть было не увенчавшееся успехом, произошло только потому, что Гитлер слишком доверял высшим офицерам вермахта и не позволял обыскивать их при входе в свою ставку. Раттенхубер в НКВД на допросе сообщил:

"В 1943 году из имперского Главного управления безопасности я получил два сообщения, одно из которых поступило из Испании, а другое - из Швеции. В этих сообщениях указывалось, что офицеры германской армии подготавливают убийство Гитлера, но конкретных фамилий этих военных заговорщиков не упоминалось.

Оба эти сообщения я доложил генералу Шмидту и рейхслейтеру Борману, которые имели по этому поводу беседу с Гитлером.

Как мне сообщил Шмидт, Гитлер считал эти сообщения выдумкой, не имевшей под собой никакого основания.

Поэтому Гитлер мне так и не разрешил обыскивать офицеров ставки.

После этого я неоднократно обращал внимание генерала Шмидта на серьезную угрозу покушения, так как была полная возможность пронести в ставку взрывчатое вещество, но он тоже не реагировал на эти мои заявления".

Раттенхубер как в воду глядел, словно предвидя события 20 июля 1944 года. В момент покушения начальник охраны, на его счастье, находился в госпитале и не пострадал ни от бомбы Штауффенберга, ни по службе. Он говорил: "Когда профессор Хассельбах сообщил мне о случившемся, то я сразу же заподозрил, что кто-либо принес взрывчатку на заседание военного совета. Так оно и получилось в действительности".

Остается добавить, что после покушения Особая комиссия гестапо, расследовавшая обстоятельства происшедшего, никакой халатности или даже легкой небрежности в действиях Раттенхубера не обнаружила - не мог же начальник охраны отвечать эа то, что фюрер слишком доверял своим приближенным. С тех пор уже всех приходивших в ставку фюрера стали обыскивать. Исключение сделали только для Геринга, Гиммлера и некоторых других его приближенных - высших руководителей партии и государства.

А Сталин своим маршалам и генералам никогда не доверял и, как известно, казнил их или сажал, чтобы не успели составить заговора против его особы. До войны казнил маршалов Тухачевского, Егорова и Блюхера, а после войны - маршалов Новикова и Кулика. И система охраны у Иосифа Виссарионовича была - комар носа не подточит!