Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб

НЕМЕЦКИЕ ШТИРЛИЦЫ В СОВЕТСКИХ ШТАБАХ

Из архивов германских спецслужб лучше всего сохранились те, что принадлежали отделу «Иностранные армии – Восток» (в немецкой аббревиатуре – ФХО) Генерального штаба сухопутных сил Германии. И неудивительно: ведь руководитель этого отдела генерал Рейнхард Гелен предусмотрительно позаботился о сохранении наиболее важной документации, чтобы в самом конце войны сдаться в плен американцам и предложить им, как говорится, товар лицом. Его отдел занимался почти исключительно Советским Союзом, и в условиях начинавшейся «холодной войны» геленовские бумаги представляли для США большую ценность. Позднее генерал возглавил разведку ФРГ, а копии его архива остались в распоряжении ЦРУ. Уже выйдя в отставку, генерал опубликовал мемуары «Служба. 1942 – 1971», увидевшие свет в ФРГ и США в 1971—1972 годах. Почти одновременно с книгой Гелена в Америке вышли его биографии. Одна из них, впервые изданная в 1971 году, называется «Гелен – шпион столетия» и принадлежит перу бывшего сотрудника британской разведки и участника чешского движения Сопротивления, греку по национальности Эдварду Спиро, писавшему под псевдонимом Эдвард Кукридж (скончался он в 1980-е годы в Вене). Другая, появившаяся годом позже, написана американским журналистом Чарльзом Уайтингом и названа им «Гелен – германский мастер-шпион». Обе биографии опираются на архивы Гелена, использованные с разрешения американского ЦРУ и западногерманской Федеральной разведывательной службы (БНД), основанной самим Геленом, а также на беседы с ним самим и его сотрудниками. При этом Кукридж придерживается документального стиля изложения, неизменно делая в примечаниях ссылки на источники, тогда как Уайтинг склонен беллетризировать повествование, опираясь, однако, на воспоминания и документы. Он заставляет своего героя вести обстоятельные диалоги с подчиненными или с руководителями германской армии, передает его размышления по поводу тех или иных донесений, разведывательных операций и обстоятельств. Иногда Чарльз Уайтинг манерой письма напоминает Владимира Богомолова в его талантливом романе «В августе сорок четвертого (Момент истины)", в котором речь идет о поиске контрразведчиками из СМЕРШ немецкой разведгруппы, засланной к нам тем самым Геленом и действующей в тылах 2-го Белорусского фронта. Но мы пока обратимся к предвоенному времени.

По признанию руководителей немецких спецслужб и офицеров, имевших отношение к разведывательной деятельности на Востоке, до начала войны они не могли похвастаться сколько-нибудь крупными агентами на территории нашей страны. Сказывалась жесткая, железная закрытость советского общества. Как говорил немецкий генерал Эрнст Кестринг, работавший перед войной военным атташе в Москве, «араб в своей белой развевающейся одежде легче пройдет по Берлину никем не замеченным, чем иностранец в России». А уж кто-кто, а Кестринг, сам уроженец Тульской губернии, нашу страну знал хорошо. Он даже послужил прототипом одного персонажа известной пьесы Булгакова «Дни Турбиных». Бывший советник немецкого посольства в Москве X. фон Херварт вспоминал:

"«Дни Турбиных» имели особое значение для одного сотрудника нашего посольства, генерала Кестринга, военного атташе. В одной из сцен пьесы требовалось эвакуировать гетмана Украины Скоропадского, чтобы он не попал в руки наступавшей Красной Армии (в действительности – петлюровцев. – Б. С). Чтобы гетмана не узнали окружающие, его переодели в немецкую форму и унесли на носилках под наблюдением немецкого майора. В то время как украинского лидера транспортировали подобным образом, немецкий майор на сцене говорил: «Чистая немецкая работа» (на самом деле эту фразу в пьесе произносит адъютант гетмана поручик Шервинский. – Б. С), все с очень сильным немецким акцентом. Так вот, именно Кестринг был тем майором, который был приставлен к Скоропадскому во время описываемых в пьесе событий. Когда он увидел спектакль, то решительно протестовал, что актер произносил эти слова с немецким акцентом, поскольку он, Кестринг, говорил по-русски совершенно свободно. Генерал обратился с жалобой в дирекцию театра. Однако, несмотря на негодование Кестринга, исполнение осталось прежним».