Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб

«В Лукенвальде один из геленовских офицеров сделал великолепное приобретение. Среди подавленных и истощенных пленных он обнаружил некоего Владимира Минишкия, плененного 13 октября 1941 года группой разведотдела «Валли-1», возглавляемого майором Бауном, который занимался организацией разведки на Восточном фронте. Минишкий был одет в форму армейского капитана, и, хотя Баун решил направить его в специальный лагерь в Лукенвальде, его подлинная биография не была выявлена до прибытия туда офицера отдела «Иностранные армии – Восток». Этот 38-летний русский на самом деле был высокопоставленным функционером советской компартии и перед войной занимал должность одного из семи подсекретарей Центрального Комитета (буквально undersecretary; нам так и не удалось выяснить, какую должность в советском аппарате Кукридж обозначил этим английским словом. – Б. С.). Вскоре после германского нападения на СССР, в июле 1941 года, он был назначен политическим комиссаром в Центральную армию маршала Жукова. (Трудно понять, о чем здесь идет речь. В начале войны Г. К. Жуков был начальником Генштаба и ни армией, ни фронтом не командовал. С конца июля он возглавил Резервный фронт, действовавший на московском направлении, а в октябре, после катастрофы под Вязьмой, – Западный фронт. Кроме того, в июле – августе 1941 года существовал Центральный фронт – а не армия, – которым командовал генерал М. Г. Ефремов. Позднее часть соединений этого фронта попала в окружение под Вязьмой и Брянском. – Б. С). Он был захвачен вместе с водителем, когда объезжал передовые части во время Вяземского сражения.

После восьми месяцев пребывания в лагере военнопленных Минишкий находился в таком состоянии, которое облегчило задачу допрашивавшего его офицера ФХО. Бывший комиссар был глубоко подавлен сокрушительными германскими победами; кроме того, казалось, что он имел зуб на своих прежних политических руководителей. Короче, он созрел для измены. Как только офицер ФХО раскрыл прошлое Минишкия, его отправили в Ангенбург, где располагался штаб Гелена. В виде исключения Гелен сам провел допрос. Его тихая манера и мягкий подход, должно быть, затронули какую-то пружину нереализованного честолюбия или бессознательного отвращения к идеологии, которой русский следовал всю свою жизнь. Гелен поинтересовался семьей Минишкия и узнал, что тот оставил свою жену и двух детей в деревне к западу от Москвы, в ту пору занятую немецкими войсками. Гелен пообещал Минишкию воссоединение с семьей и сказал, что он будет щедро награжден и получит право жить в Германии как свободный человек или будет чиновником в России после германской победы. В обмен Минишкий должен стать немецким агентом.

Так началась операция «Фламинго», которую Гелен проводил в сотрудничестве с Бауном, уже имевшим в Москве радиста с псевдонимом Александр. Люди Бауна переправили Минишкия через линию фронта, и он доложил в первом же советском штабе историю своего пленения и дерзкого побега, каждая деталь которой была придумана геленовскими экспертами. Его забрали в Москву, где приветствовали как героя. Минишкий поделился с офицерами советской разведки казавшейся ценной информацией отом, что он видел во время плена. В качестве награды за мужественный поступок его назначили на должность в военно-политический секретариат ГОКО (для нас более привычна аббревиатура ГКО. – Б. С.) – верховный штаб Сталина. Минишкий вскоре установил контакт с радистом «Фламинго» и начал посылать сообщения, пользуясь детекторными кристаллами, полученными от ФХО. После нескольких первоначальных донесений поступило его первое сенсационное сообщение 14 июля 1942 года. Гелен и Герре сидели всю ночь, составляя на его основе доклад, который Гелен лично представил начальнику Генштаба генералу Гальдеру на следующее утро. Там говорилось: «Военное совещание (или заседание Военного совета) завершилось в Москве вечером 13 июля. Присутствовали Шапошников, Ворошилов, Молотов и главы британской, американской и китайской военных миссий. Шапошников заявил, что их отступление будет до Волги, чтобы вынудить немцев зимовать в этом районе. Во время отступления должны осуществляться всеобъемлющие разрушения на оставляемой территории; вся промышленность должна быть эвакуирована на Урал и в Сибирь.

Британский представитель попросил о советской помощи в Египте, но получил ответ, что советские ресурсы мобилизованной живой силы не столь велики, как полагают союзники. Кроме того, им не хватает самолетов, танков и артиллерийских орудий, в частности потому, что часть поставок предназначенного для России вооружения, которое британцы должны были доставить через порт Басра в Персидском заливе, была перенацелена для защиты Египта. Было решено провести наступательные операции в двух секторах фронта: севернее Орла и севернее Воронежа, с использованием больших танковых сил и воздушного прикрытия. Отвлекающая атака должна быть проведена у Калинина. Необходимо, чтобы Сталинград, Новороссийск и Кавказ были удержаны».