Охота на сверхчеловека

Радлов вновь перекатился, ударился больным плечом о дерево. В глазах потемнело, в сгустившемся мраке засверкали звезды. Но сумел подняться и избежать очередной пули. Сам выстрелил почти наугад и, судя по раздраженному крику, попал. Не дожидаясь ответа, снова побежал.

То ли эти скачки, то ли раны Янкера мешали тому попадать. Выстрелы звучали один за другим, пули с чмоканьем впивались в стволы, сбивали ветви, свистели, уходя в небеса.

«Когда же у него закончатся патроны?» – думал Семен, слыша хрип в груди и стук загнанного сердца.

– Проклятье, – вслед за этим возгласом донесся глухой щелчок.

– Готово, – прохрипел Радлов. Остановился и побрел назад, больше всего на свете боясь свалиться от усталости. – Эй ты, фриц недобитый, не хочешь сам от меня побегать? Так много веселее…

Рык эсэсовца прозвучал страшнее, чем голодное ворчание химер. Он появился из зарослей, оскаленный, с белым лицом, кровью на костюме и остановившимися бешеными глазами.

– Бежать? Скорее небо упадет на землю!

– Как хочешь, – Семен прицелился, но первым выстрелом промазал.

Второй угодил Янкеру в плечо, но он даже не подумал остановиться. Поморщился и продолжил невозмутимо шагать вперед. Радлов нажал курок, но тот бессильно щелкнул.

– Теперь мы на равных, – прохрипел штандартенфюрер. – Честная схватка, как в старые добрые времена…

Он сделал рывок, оказался совсем близко. Семен инстинктивно отклонился. Удар, нацеленный в челюсть, лишь мазнул по уху. На мгновение показалось, что оно оторвано напрочь.

Ударил сам, но Янкер увернулся с ленивой грацией. Потом сделал неуловимо быстрое движение. В голове у Радлова словно что-то взорвалось. Обнаружил, что лежит, а эсэсовец возвышается над ним подобно статуе.

Скулу ломило, в голове гудело. Пробивавшиеся через кроны лучи солнца казались необычайно яркими.

– Вот и все… – голос Янкера заставил кости черепа болезненно завибрировать. – Пусть…

Злость и ненависть бросили Семена в отчаянную атаку. Не надеясь победить, только желая нанести противнику максимальный урон, он прыгнул прямо с земли. Не ждавший от поверженного врага такой прыти штандартенфюрер на мгновение зазевался и получил удар в живот.

Прямо по свежей ране.

Лицо эсэсовца из белого стало серым, из горла вырвался сдавленный всхлип. Не давая врагу опомниться, Радлов ударил еще. Руку до самого локтя пронзила боль, Янкер пошатнулся. Третий удар заставил его отступить, четвертый – сломал нос и вынудил зарычать от боли.

Штандартенфюрер попробовал перейти в контратаку, но Семен с удивительной легкостью ее отбил.

– Ну и позор… – прохрипел Янкер, выплевывая сгустки крови. – Мне, кадровому офицеру, погибнуть от руки какого-то умника…

Глаза его горели злобой, но в них заметна была и обреченность.

– Все умирают, – отозвался Радлов. – Ты и так прожил на этом свете больше, чем кто-либо другой. Мой прадед давил фашистских гадов, точно вшей. Наверняка думал, что в сорок пятом уничтожили всех, до последнего. Но вы живучи, как те же паразиты. Поэтому часть работы прадеда придется доделать мне…

После очередного удара эсэсовца отбросило назад, он спиной врезался в дерево и упал. Заворочался, норовя подняться, а Семен переломил ствол пополам и получившейся дубинкой начал лупить Янкера по голове.

– Все-таки мы вернемся… – упрямо прошептал штандартенфюрер, и лишь затем потерял сознание.

В лесу стало тихо. Радлов замер рядом с поверженным врагом, тяжело дыша и сжимая разлохмаченную от ударов дубинку. С дрожью, отдавшейся по телу, осознал, что ему нужно прикончить эсэсовца.

Да, он убивал – киборгов, химер. Но тогда все происходило в круговерти схватки, само собой. Сейчас предстояло действовать хладнокровно, добивать поверженного врага, лишенного возможности сопротивляться.

– О нет… – прошептал Семен, чувствуя, как накатывает давно забытая нерешительность. – Только не сейчас.

Поспешно, пока не улетучилась боевая ярость, вытащил из кармана помятого во время схватки рюкзака нож. Заточил один из концов дубинки, превратив ее во что-то напоминавшее кол. Зажмурился и изо всех сил ткнул туда, где под черным костюмом билось сердце Янкера.

Услышал хруст, затем в лицо брызнуло что-то теплое.

– Как вампира… – прошептал Радлов, отступая на шаг и без сил опускаясь на траву. – Но он… это заслужил…

Слова звучали жалко и неубедительно. Труп с торчащим из груди колом выглядел жутко. Открытые глаза яростно глядели в небо, а на белом лице застыл свирепый оскал.

– Эй, Курт! – донесся снизу, от железной дороги, полный тревоги крик. – Ты где?!

– Э… да он был не один… – Семен поднялся, отыскал в траве свой пистолет и крадучись двинулся в ту сторону, где кричали.

– Кууурт! – донеслось еще раз.

Стала видна насыпь и двое стоявших на ней молодых людей.

«И чего вопят? – подумал Радлов. – Наверняка ведь получили приказ сидеть тихо и не высовываться. Так нет же, не вытерпели. Ничего, я им устрою урок истории двадцатого века».

Когда он появился из леса, молодые люди дружно выпучили глаза. Тот, что пониже, в черной майке и с цепочкой на шее, открыл рот. Второй, бледный, точно привидение, отступил на шаг.