Охота на свиней

Старушка разговорчива, думает он. Тем лучше. Узнаю кое-что полезное. А она и впрямь приветлива и щедра. Надо будет сюда как-нибудь вернуться, отблагодарить ее.

Он ест, тщательно прожевывая пищу, и чувствует, как вместе с силами к нему возвращается уверенность. Город, о котором говорит старуха, наверное, какой-то другой город, заводской поселок, по всей видимости. Но настоящий город — он чувствует, как этот город начинает всплывать в нем, утонувший город, который иногда мелькает на глубине, среди волн, но он всплывает, поднимается из моря со своими домами, улицами и людьми, и он узнает его, он помнит улицы, движение, перезвон колоколов на башне ратуши, товары в витринах, остановку, где он, стоя среди других людей, выглядывает автобус, автобус, идущий на Якобсгатан, домой. Я иду. Она ждет.

Старуха почистила морковь. — Вот вам на закуску, — говорит она. — Вкусная, ежели есть хочется, да и так хороша, и для зубов полезно. Я сегодня утречком решила выдернуть несколько штук, потому как пятница.

Ценная информация, отмечает он про себя. Стало быть, пятница. Только вот интересно, почему старуха считает, что именно в пятницу лучше всего дергать морковь? Ну да пусть продолжает говорить.

— Вы, значится, через лес пробирались, без всяких припасов, а ягод в это время уже нет, осень рано пришла, правда, брусника есть: само собой, ежели знать, где искать. Но вы-то не знаете.

Откуда ей известно, что я пробирался сквозь лес? Ладно, наверно, об этом можно догадаться. Пусть ее, подождем, а пока поедим.

— Торфяник совсем недалеко, ежели идти напрямую. Вы не приметили тропинку, что идет между нами и морошковым полем? Я там в былые времена не одну корзину морошки насобирала.

— Я не видел никакой тропинки.

— Перешагиваете ее и не видите. Ну-ну. А вместо этого забредаете в старый лес и ходите кругами, пока не наскакиваете на ручей, идете вдоль него и напоследок выходите на большак. Крюк порядочный сделали, нечего сказать. Сейчас кофе пить будем.

— Эта тропинка, о которой вы говорите, она ведет дальше, мимо торфяника?

— Она доходит до края торфяника, а потом сворачивает к вырубке. Оттуда гужевая дорога ведет к большаку, а там до города рукой подать. Перед торфяником есть высохшее болото, и там охотничий домик.

— Я не видел никакого охотничьего домика.

— Его хорошо видно. Прошли мимо и не заметили. Там четыре лавки, очаг и несколько сухих полешков. Ежели используешь полешки, надобно положить туда новые. А на стене карта всего края.

Лес расступается, открывая взору глиноземы, высохшие болота, лишайники и вереск. Его начинает мучить жажда, и он ищет воду. Находит лужу, она суха, но в мшанике с краю вырыта ямка, из которой сочится вода.

— Тропинку не замечает, домика не замечает, а лужу находит непременно. Весной там бывает вода, а потом она высыхает, и он начинает копать ямку.

На откосе я различаю высокую ель. По дороге туда я ломаю еловые ветки, чтобы подложить под себя. Шаря руками под елью, я с удивлением замечаю, что земля уже устлана ветками. Щупаю хвою — иголки не осыпаются. Кто-то, должно быть, лежал здесь совсем недавно.

— Подумать только, он всегда спит под той же самой елью. А потом бредет дальше и приходит сюда измотанный, чуток утоляет голод, и мне приходится выслушивать от него то, что я уже слыхала раньше.

— Это кто-то другой приходил.

— Это он тоже говорит каждый раз. Каждую пятницу. Мне нравится, когда он приходит, не надо пить кофе в одиночку. Сперва он разводит тайны, но потом ему кажется, что не стоит труда. Можно сказать, он повторяется, но все равно, какое-никакое, а общество.

— Мяу, — сказала кошка.

— Интересно, что вы делаете зимой. В лесу больно тяжело. Может, вы как ежик, спите, а потом просыпаетесь одним и тем же утром.

Соберись с силами! Надо собраться с силами. Мышцы одеревенели, но тело все-таки отдохнуло. Я иду, подожди! Когда рассветет, я выну бумажку и прочитаю послание.

— Последний отрезок будет легким. Не придется собираться с силами. Я вас подкину.

— Подкинете?

— На машине. Мне она от дочери досталась. Стоит в дровяном сарае. Я на старости лет сдала на права. Удобно, когда надо в лавку съездить. Не надо у соседей одалживать, потому как для старых ног идти пешком далековато.

— Куда?

— Обратно, разумеется. Туда, откуда вы пришли. Это у меня вроде приработка, вполне подходит для старухи. Принимать его по пятницам и отвозить обратно. О деньгах не беспокойтесь. Мне оплачивают все расходы — бензин и все остальное. А скромно угостить вас я и сама могу, с радостью. Ежели вы истратите деньги, так только всю бухгалтерию запутаете.

Перезвон колоколов на башне ратуши становится все слабее. Вода заливает колокола. Шум транспорта превращается в шелест ветра над водой. Улицы, люди, фасады домов, автобусная остановка, где он стоит и ждет, разорванные картины, видимые сквозь волны, погружающиеся все глубже во мрак. Город тонет. Он вспоминает другую луну над другим морем. Или то был лес?

Ты сидишь на обочине, и страх сжимает тебе горло. Ты одиннадцать раз подбрасываешь спичечный коробок, для надежности. Стало быть, налево.