Охота на тень

— Хорошо, — неторопливо произнес Манфред, — только это звучит немного…

— Притянутым за уши? — подсказала Малин, чем вызвала очередной раздражённый взгляд Манфреда.

Ханне улыбнулась.

— Притянуто за уши для любого постороннего, кто пытается разобраться в этом, совершенно верно. Но для преступника собственные действия абсолютно логичны.

— Ты хочешь сказать, он способен мыслить рационально? — спросил Манфред.

— В чём-то — определённо. Я так думаю. Иначе он бы давно уже попался. В профиле преступника, который я изначально вывела, он описан как отшельник. Социально изолированный человек. Но теперь я в этом не уверена. У него сложная, эмоционально травмированная личность, но этот факт не лежит на поверхности, не бросается в глаза. Я теперь склоняюсь к тому, что он — социально адаптированный человек и, вполне вероятно, живет обычной семейной жизнью.

— Почему? — спросил Манфред.

— Потому что таким образом он избегает неприятностей. Будь он чересчур нелюдимым, он наверняка привлекал бы к себе ненужное внимание.

— Как ты считаешь, каким образом он попадал в квартиры к жертвам в семидесятых? — спросила Малин.

Ханне задумалась, а потом заглянула в свои записи.

— Мне кажется… — запинаясь, произнесла она, — что он проникал к ним по крыше. Но в восьмидесятых он, очевидно, изменил свой подход. Может быть, уже стал староват, чтобы карабкаться по крышам. Тот случай с инструментом медвежатника представляет особый интерес. У кого мог быть доступ к таким вещам?

Ханне, не дожидаясь ответа, продолжала:

— А затем исчезают технические улики из семидесятых. Так ведь и было? По крайней мере, я это записала после нашего телефонного разговора.

Манфред кивнул, подтверждая её правоту.

— Это наводит меня на размышления, — сказала Ханне.

— Какие?

Голос Манфреда был так тих, что его почти не было слышно из-за шума дорожного движения и визга играющих чуть поодаль на большой лужайке детей.

— Я всё ещё уверена в том, что мы имеем дело с разными преступниками, — заявила Ханне, убирая блокнот и очки к себе в сумочку. — Я считаю, что убийство в сороковых было совершено одним человеком, а в семидесятых и восьмидесятых — другим. Этот другой досконально изучил подробности первого дела, и отлично знал, как не оставить после себя следов. У него, возможно, были некие знания по криминалистике, он умел пользоваться отмычкой, и непостижимым образом всегда оказывался на шаг впереди нас. Этот другой смог устроить так, что улики бесследно исчезли. Вот я и думаю: не мог ли он быть полицейским?

44

Когда Малин вечером вернулась домой, Отто снова был здоров.

«Маленькие дети — одна сплошная загадка», — подумала она, чмокнув его в беззубый улыбающийся рот. Вчера лихорадка, сегодня — здоров как бык.

— Как прошёл день? — спросила она Андреаса, который лежал на диване, уткнувшись в экран мобильника.

— Прекрасно. Ездили на озеро с Педером и Лувой.

Педер был товарищем Андреаса, который в данный момент также пребывал в отпуске по уходу за ребёнком. А Лува, которая, вероятно, была самым толстым младенцем за всю мировую историю, была ровесницей Отто.

Малин подхватила Отто с ковра и прилегла на диван рядом с Андреасом. Тот отложил мобильник на журнальный стол и положил ладонь на пушистую головку Отто.

— Послушай, — сказала Малин. — Неплохо было бы класть Отто на плед, когда он играет на полу. На случай срыгивания. Потому что этот ковёр стоил довольно дорого.

— Ммм, — промычал Андреас. — А как у вас прошёл день?

— Хорошо.

Малин погладила пухлую щечку сына, которая неожиданно оказалась шершавой на ощупь. По какой-то неведомой причине вокруг рта у него выступила мелкая красная сыпь. Малин понятия не имела, что это могло быть, потому что Отто был здоровым малышом, за исключением иногда приключавшегося с ним отита. Малин подумала, что на этой неделе нужно бы свозить его к педиатру, чтобы выяснить, что это за сыпь.

— Мы встречались с Ханне, — добавила она.

Маленькие пальчики Отто вцепились ей в волосы и больно дёрнули прядь. Малин осторожно разжала его кулачок, сняла резинку, которую на такой случай носила на запястье, и собрала волосы в низкий пучок на шее.

— Ханне?

— Да, она, очевидно, работала над этим делом в восьмидесятых.

— Как у неё дела?

Малин поколебалась, прежде чем ответить.

— Честно говоря, видеть это печально. Она совершенно сбита с толку. С ней была Берит. Ханне приходится напоминать обо всем.

Андреас, который тоже успел поработать с Ханне, и к тому же много раз виделся с Берит, легонько погладил жену по спине.

— Это было… — заговорила было Малин.

Но внезапно из глаз у неё брызнули слёзы, совершенно неожиданно. Боль горячей волной выплеснулась наружу, а мысли и воспоминания, спрятанные глубоко в душе Малин, тоже устремились на поверхность.

— Ну-ну, любимая, — забормотал Андреас, сел и обнял жену.

— Прости, — проскулила она. — Всё это просто чересчур. Чёртова Будил со своими претензиями, все эти ужасные убийства и мёртвые полицейские. И Ханне с Берит. И ещё. Эта Бритт-Мари, она ведь была приёмной. И я тут же стала думать о маме, и об Ормберге, и…