Охота на тень

Войдя в палату, где лежала Ивонн, Бритт-Мари ощутила, как сердце часто забилось в груди. Женщина на больничной койке выглядела такой хрупкой, такой пугающе маленькой и измождённой.

На Ивонн была белая больничная сорочка, а голова и руки были перевязаны. Из-под бинтов выбивались пряди русых волос, обрамлявшие разбитое до синевы лицо.

Когда вошедшие представились, Ивонн кивнула, и Бритт-Мари с Рюбэком заняли стулья подле кровати.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Бритт-Мари.

— Нормально, — медленно проговорила Ивонн, хотя было очевидно, что это не так.

Ивонн снова заговорила своим низким тягучим голосом:

— Врачи говорят, что мои руки полностью заживут и я снова смогу двигать пальцами.

— Рада это слышать, — ответила Бритт-Мари. — Как ты считаешь, сейчас ты в состоянии поговорить с нами о случившемся?

Рюбэк достал блокнот. Они заранее договорились, что вести опрос станет Бритт-Мари, а он займется записями.

Ивонн молча кивнула.

— В котором часу ты ушла с работы? — спросила Бритт-Мари, задавая направление разговору.

— Около половины пятого, — механически проговорила Ивонн. — Потом я забрала Даниэля из игровой группы.

— То есть прямо с работы ты отправилась в садик.

Ивонн снова ответила кивком.

— А после того, как ты забрала Даниэля, вы сразу пошли домой?

— Да. Вернее… По пути мы купили еды, в Консуме. Потом мы поужинали, поиграли немного. Я почитала Даниэлю книжку. «Спокойной ночи, Альфонс Оберг», кажется. Даниэль уснул в начале девятого.

— Вы с сыном не заметили ничего необычного по пути домой?

— Необычного?

— Может, какой-то человек шёл следом за вами, или ты обратила внимание на чье-то необычное поведение?

— Нет.

Ивонн прикрыла глаза, и долгое время не издавала ни звука. Бритт-Мари успела подумать, насколько же собранна эта маленькая женщина.

«Наверное, это всё лекарства, которые ей ввели», — решила она. Потому что сама Бритт-Мари не смогла бы рассказать о таком жутком происшествии, не расклеившись и не впадая в истерику.

— А в магазине?

Ивонн медленно покачала перебинтованной головой.

— Нет. Это был самый обычный день.

Она замолчала.

— Мой последний обычный день, — прошептала Ивонн, и Бритт-Мари увидела, как одинокая слеза стекает по её разбитой щеке.

Наступила тишина.

Лицо Ивонн расслабилось, и дыхание стало глубже. Бритт-Мари поначалу решила, что та уснула.

— Но, — внезапно очнулась Ивонн.

— Да?

— Был один человек. Мужчина. Он стоял в парке, когда вечером я выглянула в окно. Прямо перед тем как лечь спать.

— Мужчина? Как он выглядел? — Бритт-Мари заинтересованно подалась вперёд.

— Я не разглядела. Мне кажется, на нём был тёмный плащ. Больше ничего не было видно. Вы же не думаете, что…

Она замолчала на полуслове.

— Как думаешь, ты смогла бы его опознать?

Ивонн медленно покачала головой из стороны в сторону, и по её щекам снова потекли слёзы. Бритт-Мари дотянулась до лежавшего на ночном столике носового платка, и аккуратно промокнула слёзы на распухшем лице Ивонн.

— Спасибо, — шепнула та. — Нет. Я не видела его лица. Это был он?

— Этого нельзя утверждать, — осмотрительно отозвалась Бритт-Мари. — Ты не помнишь, в котором часу его заметила?

— Точно не скажу. Около полуночи.

Бритт-Мари кивнула.

— Хорошо. Очень хорошо. Но что было потом? Когда ты уже легла в постель? Что произошло?

— Он просто появился там. В спальне.

— Можешь вспомнить, что тебя разбудило?

— Мне кажется, я слышала какой-то звук. Не знаю, что это было.

— А время? Ты не заметила, который был час?

— Должно быть, около трёх часов ночи, потому что позже, когда он оставил меня на полу, мне оттуда было видно будильник, и он показывал половину четвёртого.

При мысли о том, как ужасно испугалась Ивонн, когда проснулась и обнаружила в своей спальне незнакомца, по спине Бритт-Мари пробежала ледяная дрожь.

— Отлично, — бодро произнесла она. — Ты умница. Итак, ты проснулась около трёх часов ночи. Что произошло дальше?

Ивонн снова закрыла глаза, словно желая отгородиться от жестокой действительности.

— Он стоял прямо возле кровати и смотрел на меня.

— Как он выглядел?

Лицо Ивонн напряглось.

— Было ничего не разглядеть. На лице или на голове у него было что-то вроде маски. Может быть, чёрный чулок, я не знаю. И одет он был во всё темное. Я даже не рассмотрела, какого цвета у него волосы.

— Отлично, ты запомнила очень многое.

Перебинтованной рукой Ивонн смахнула с лица слёзы.

— Я запомнила его обувь. Грубые ботинки, рабочие. А в руке у него был нож.

Бритт-Мари переглянулась с Рюбэком. В его взгляде читались печаль и гнев.

— Можешь описать нож?

— Просто нож.

— Такой, каким режут хлеб, или нож для мяса? Или такой, каким строгают дерево?

— Нож для мяса, — шепнула Ивонн. — Он был похож на нож для мяса. С длинным и острым лезвием.

— Хорошо, — подбодрила её в очередной раз Бритт-Мари. — А мужчина? Какого примерно роста он был?

— Не знаю. Не высокий и не низкий.

— Среднего роста?

Ивонн почти незаметно кивнула.

— Он что-нибудь говорил?