Охота на «Троянского коня»

С самого начала совместной работы в штабе Северо-Западного фронта Бонч-Бруевич сразу же отгородился от забот и дел контрразведки, перепоручив все Баташову. Он мало интересовался деятельностью разведочного отдела, предпочитая всему агентурную и армейскую разведку. На доклады Баташова о необходимости более строгого хранения в штабах секретных документов, о более тщательном подборе шифровальщиков и делопроизводителей генерал-квартирмейстер лишь досадливо морщился, не придавая этим важным в современной войне вопросам почти никакого значения.

– Ваша задача – ловить шпионов, – говаривал Бонч-Бруевич, зачастую обрывая на полуслове своего излишне настойчивого помощника, – а штаб и все, что с ним связано, – моя забота!

И то, что генерал-квартирмейстер согласился с предложением Баташова обговорить с начальником связи вопрос замены перед операцией всех кодов на новые, было его небольшой, но победой на фронте их штабных взаимоотношений.

– Я бы хотел попросить ваших контрразведчиков взять на контроль моральное состояние наших нижних чинов, – неожиданно озадачил Баташова Бонч-Бруевич. – Жандармским чинам контрразведки, я думаю, это дело привычное.

– Но, Михаил Дмитриевич, вы же прекрасно знаете: у нас перед наступлением непочатый край работы. Разведочные отделения армий и корпусов полностью не укомплектованы и с трудом справляются с текущей работой, а вы хотите прибавить к этому еще и наблюдение за солдатами…

– Ничего не поделаешь, голубчик Евгений Евграфович, – криво усмехнулся генерал-квартирмейстер, – обстоятельства диктуют. Не будут же господа офицеры доглядывать за нижними чинами. Вашим жандармским коллегам это дело сподручнее.

– И в самом деле сподручнее, – неожиданно согласился Баташов, – проинспектировав уже половину разведочных отделений, я пришел к неутешительному выводу…

– К какому-какому выводу? – искренне заинтересовался Бонч-Бруевич.

– К неутешительному! Попав в действующую армию, жандармские офицеры, вместо того чтобы заниматься выслеживанием вражеских агентов и выявлением предателей, по старой привычке продолжают рьяно искать в войсках всевозможную «крамолу», направленную против государства. Жандармские офицеры так и не смогли наладить контршпионское дело, ибо не знают оперативной и тактической работы штабов и недостаточно грамотны в военном деле. Зачастую неприятельские лазутчики безнаказанно добывали в районе военных действий нужные сведения, делая это под носом таких контрразведчиков, для которых случайно обнаруженная листовка во много раз важнее, нежели явное предательство и измена в армии. Понятно, что германский Генеральный штаб широко использовал и использует эту нашу слабость…

Критикуя работу контрразведчиков, Баташов хотел хоть таким образом вызвать искренний, а не поддельный интерес генерал-квартирмейстера к трудностям и нуждам разведочных отделений, которые тот никак не хотел признавать.

Но и теперь, равнодушно выслушав уже достаточно знакомые ему проблемы, Бонч-Бруевич сухо заметил:

– Извольте сами нести свой, прямо скажу, нелегкий крест, и не перекладывайте его на чужие плечи. Вы же знаете, что я не против того, чтобы вы отбирали в войсках грамотных и опытных в военном деле офицеров…

– Все это верно, но начальники штабов очень неохотно идут мне навстречу. Мало того, зачастую настраивают отобранных мной офицеров против службы в качестве, как они говорят, «сыскарей».

– Завоюйте их любовь и доверие, – посоветовал генерал-квартирмейстер. – Пока контрразведка не сможет показать достаточно высокую эффективность своей работы, ваш голос в среде штаб-офицеров будет гласом вопиющего в пустыне!

Этим нелицеприятным для Баташова словам трудно было возразить, ибо «тайная война», которая велась параллельно явной, была мало кому известна. О явной войне трещали газеты всех направлений, ее воспроизводили бесчисленные фотографии и киноленты, о ней рассказывали тысячи участников – солдат и офицеров. О «тайной войне» знали немногие. В органах, которые занимались ею, все было строжайшим образом засекречено.

Что и говорить, если сам орган военной контрразведки, первоначально названный разведочным отделением, создавался негласно, «без официального учреждения его», иначе, по мнению организаторов, терялся бы главный шанс на его эффективную деятельность. Даже должность начальника разведочного отделения в целях конспирации именовалась «…состоящей в распоряжении начальника Генерального штаба».

– Но с чем связана необходимость усиления контроля за младшими чинами? – спросил Баташов, снова возвращаясь к довольно неожиданному и болезненному для него поручению генерал-квартирмейстера.

– В последнее время в войсках участились случаи самострелов и беспричинного ухода с занимаемых позиций. Да что далеко ходить. Вот, почитайте приказ командующего 2-й армии генерала Шейдемана.

Бонч-Бруевич, протянул Баташову бумагу.