Охота на вампиров

До этого он прочел нам целую лекцию о достижениях генной инженерии. Особенно много говорил об отце Ала. Какой это был великий ученый и отчаянно-смелый изыскатель. Не боялся ставить опыты на себе. Тот, который закончился столь трагично, оказывается, был не первым. Батя, как Ал помнил, был заядлым курильщиком, не выпускал папиросу изо рта, а курил только «Беломор». Но однажды он ввел себе какой-то препарат и бросил… Его, конечно, ругали за смелость, а он только радовался и удивлялся. Ведь животные не курят, говорил батя, и на них подобный эксперимент не проведешь.

Лекция Павла Иннокентьевича была торопливой, сумбурной, прерываемая постоянными вопросами, то Анечкиными, то Ала, то он сам себя перебивал.

— Так я спрашиваю, какому капитану звонил Степка? — повторил вопрос Гаев.

Ал наморщил лоб.

— Не помню. У меня тогда в черепушке еще искрило.

— Искрило! — засмеялась Ольга. — А так ему по шее вмазал, что он прилег у телефона, как миленький.

— А Малыш куда делся?

— Вначале за нами бежал, а потом в лес свернул. Свобода… Не волнуйся, Аня, ни он — без нас, ни мы — без него. Появится.

— А я знаю, — сказал Леон.

— Что ты знаешь?

— Фамилию этого капитана. Я его даже видел, когда лежал, будто без сознания. Дылда длинный такой, и форма на нем мешком.

— Ну?

— Червяков. Капитан Червяков.

— Иначе говоря, капитан Прокопьев, — сказал Павел Иннокентьевич.

— Почему? — смутился Леон. — Червяков…

Но Анна Игнатьевна его перебила:

— А ты не ошибаешься, Паша? Тот самый?

— И к бабке не ходи. Он! Я вспомнил.

— А я ведь его знаю. Андрей Андреевич. Он и впрямь был военным. А когда начались все эти пертурбации с конверсией, когда военнослужащих стали сокращать, он устроился в нашем Дворце культуры библиотекарем. Основал музей города и поделил народ на казаков и варяг. С него-то и началась партизанщина.

— Вот видишь, разве это не в духе наших спецслужб — сеять рознь и вражду? Так легче управлять.

— О ком вы так интересно говорите? — спросил Ал. — Словно о шпионе каком.

— А он и есть почти шпион, — ответила Анна. — Только сугубо наш. Носит сейчас одну фамилию, а Паша знал его когда-то под другой.

— Зачем ему это надо?

— Откуда мы знаем? Это, наверное, с советских времен, когда все друг за другом следили. Я когда его узнал, телегу, идиот, накатал. Стукач новоявленный. Мне же и вдули.

— Понятно, — кивнул Леон. Ему, как бывшему попутчику Гаева, было кое-что известно. — Вот почему вас, Павел Иннокентьевич, на столько лет с Анной Игнатьевной разлучили?

Гаевы ничего не ответили. Супруги грустно смотрели друг на друга, а в глазах Ани читалось: «Паша, Паша, ты такой умный, а дурак».

— Да разве меня одного? — произнес Павел Иннокентьевич. — После той трагедии весь состав отдела поменяли. И я догадываюсь о причине… Все тот же Прокопьев или, как вы его называете, Червяков.

— Просто главный персонаж, — прокомментировал Ал.

— У нас же все через голову кувырком делается. Вместо того, чтобы одного куда-нибудь отправить, дюжину людей разогнали.

Анна удивилась:

— Из-за Червякова?

— Знаешь, Нюра, я ведь тогда телегу не просто так накатал. Я его когда увидел, начал потихоньку им интересоваться. Сперва чисто из патриотических побуждений, может, правда враг или какой скрывающийся уголовник. И совершенно случайно узнал, что внеочередное звание капитана Прокопьев получил за проявленное мужество.

Ал побелел.

— Вы хотите сказать?..

— Да. Старший лейтенант такой-то не растерялся в экстремальной ситуации и спас некоего Мальчика.

Тишина повисла в доме! Кровавая тишина.

Ольга подошла к Алу, обняла его, снова прижалась щекой к его груди и прошептала:

— Опять заботы?

— Бросьте, ребята, вам его не разжаловать. Я тоже хотел выставить счет за Юрия Матвеевича, но сам заплатил с процентами.

Молодой человек взял девушку за подбородок, повернул ее лицо к себе и посмотрел ей в глаза.

— Вот так, Олечка. За три дня — целая жизнь. Другому человеку лет на тридцать хватило бы… Даже имя убийцы своего бати узнал.

— Алеша, не корчи из себя Гамлета, — позвала его Анна Игнатьевна, — вы вроде все свои дела сделали? Нашли Леона, Леон — вас. Что еще? Займитесь чем-нибудь полезным.

— Гонишь нас прочь?

— Ну почему гоню? Вначале пообедаем. Я такие щи сварганила…

— Тс-с! — Ал вдруг поднял палец вверх. — К нам гости. И не простые, а милиция.

Ольга отстранилась от Ала, прислушалась.

— Ага, — сказала она. — Я тоже узнаю этот движок.

— Вы что-нибудь слышите? — удивленно спросил Гаевых Леон.

Те отрицательно покачали головами.

— Хотя, нет, — напряглась Анна. — Кто-то едет… Ну и слух у вас, ребята.

— У нас не только слух, Анечка, но и обоняние. Я твои щи еще в подземелье унюхал.

Донской крайне изумился. Утром еще никого не было (Павла Иннокентьевича он не видел, потому что тот спал). А теперь полон дом народу, и все незнакомые. Кроме того, чернявого который вчера с Гаевым ехал. Кстати, документы он у него так и не проверил. Видок у паренька пожеванный. Анна Игнатьевна сказала, что он с утра в город подался. Где ж его так помяли?