Охота на вампиров

— Юля, пиши, — обратился он к лаборантке, которая и так не переставала печатать, — в желудке около двухсот миллиграммов темно-бурого… слегка сгущенного… содержимого… с темно-бурыми свертками крови.

— Что? — переспросила я, не веря своим ушам, и Юра сам притормозил, осмысливая только что увиденное. — Ты хочешь сказать, что у него в желудке — кровь?

— Подожди-ка, — Юра выпрямился. — Похоже на кровь. Но вообще-то это может быть следствием внутреннего кровотечения. Если у него была язва…

Он согнулся над развороченным телом и уткнулся носом в желудок трупа. А распрямившись, продиктовал лаборантке:

— Запиши, что слизистая оболочка желудка — розовато-серая, чуть пропитавшаяся кровью, блестящая, складчатая, без каких-либо дефектов.

Повернувшись ко мне, он пояснил:

— Это означает, что не было у него никакого заболевания, могущего повлечь внутреннее кровотечение.

— А почему в желудке кровь? — спросила лаборантка, заправляя в машинку новую страницу.

— Почему? — медленно переспросил Юра. — Потому что он незадолго до смерти выпил довольно большое количество крови.

— Да, я слышала, что люди пьют свиную кровь. Или бычью, — поделилась лаборантка. — Якобы для желудка хорошо, и для потенции.

Я покинула свой укромный уголок и приблизилась к трупу, кинув опасливый взгляд на его разверстые внутренности.

— Юра, а что, кроме крови, в желудке?

— Больше ничего. Правда, Маша, ничего больше. Юля, запиши: кусочков пищи среди содержимого желудка не обнаружено. Да, Маша, а если это не свиная кровь?

— Мы ведь с тобой знаем, что вампиров не бывает, — поддела я его. Похоже было, что теперь Юра хотел убедить меня в том, что на столе перед нами — вампир, пьющий кровь.

— Юра, возьми содержимое желудка. Надеюсь, можно установить, чья это кровь — свиная или человеческая. По крайней мере, сто лет назад это делали…

— Сделаем, — Юра так разволновался, что оставил без внимания мой сарказм. — И даже группу тебе установят. И половую принадлежность, кровь достаточно свежая.

— А скоро?

— Имей совесть, — укоризненно сказал Юра. — И вскрой тебе без очереди, и кровь прокрути. Ты не одна в Питере, другие следователи тоже к нам имеют вопросы.

— А тебе самому не интересно? — провокационно спросила я, и Щеглов не устоял.

— Ну ладно, ладно. Ну, получишь ты завтра заключение, что кровь свиная, — легче станет?

— Без сомнения. А что по личности?

— Ну, ты же сама видишь. Особых примет нет.

— Юра! — я потрясла его за плечо. — А его рожу ты не считаешь особой приметой?

Юра меланхолически оглядел жуткую физиономию покойника.

— Ну и что? — вопросил он. — Ну, страшный.

— Ты же сам говорил, что у него какое-то кожное заболевание. Надо запросить кожные диспансеры, всех практикующих дерматологов, проконсультироваться, что это за заболевание — реакция кожи на свет….

— Понятно. Уже загорелась. У тебя других дел нету?

Пока Юра меня воспитывал, лаборантка и фотограф одобрительно кивали головами. Я разозлилась.

— А что ты мне предлагаешь? Похоронить и забыть?

— Да ты сама посуди: сколько ты сил угрохаешь на этих дерматологов и все без толку.

— Почему же без толку?

— Потому что тебе это ничего не даст. Ты как собираешься — сама их обходить? Запросы рассылать? Помощников использовать? Тебе армия понадобится.

— Ну хорошо, а что мне делать?

— Ладно, если ты хочешь, — Юра сделал драматическую паузу, чтобы я прочувствовала, как я ему обязана, — можно вызвать дерматолога. Проконсультироваться.

Я прочувствовала, а потом язвительно спросила:

— И это все, что ты можешь мне предложить?

— А что ещё? — Юра поднял брови домиком. — Кто тут следователь?

Я сменила тактику и попыталась подлизаться. А что мне еще оставалось, когда мой персональный доктор Ватсон ловит кайф на курсах повышения квалификации за пределами родного города, и долго еще будет ловить.

— Юрочка, — я взяла его под руку и прижалась к плечу, — ты же такой опытный доктор… И умный к тому же… Посоветуй мне что-нибудь; у меня полный тупик.

Юра через мою голову кинул взгляд на тело, задержавшись на кистях рук.

— Ну, я подумаю. Кстати, сомневаюсь, что ты получишь качественные отпечатки рук. Уж больно у него кожные покровы поражены.

— Вот именно, — поддакнула я, — на пальцы рассчитывать не приходится. Если это страшилище показать по телевизору, наш питерский канал лишат лицензии. Значит, что?..

— Что? — эхом откликнулся Юра.

— Одна надежда на великую науку — судебную медицину.

Видимо, я вложила столько страсти в эту фразу, что Юра почти замурлыкал.

— Машка, только ради тебя. Приезжай завтра утром, соберем консилиум.

— А сегодня? — пробормотала я, но Юра повел меня куда-то. Я послушно пошла за ним до угла секционной, где на стене над раковиной висело маленькое небьющееся зеркальце. Он подвел меня к зеркалу и легонько встряхнул за плечи, повернув мою голову к отражению.

— Что? — уточнила я, осознав, что у меня заплетается язык.

— Посмотри на себя, Машенька, — голос Юры доносился как сквозь вату; интересно, почему это, подумала я. — Посмотри, если у тебя еще глазки открываются. Ты же спишь на ходу; сколько ты уже на ногах?