Охота на ведьм

— Может, мне позволите? У меня сноровка в этом деле есть.

— Почему не позволить? Доведешь людей до дому и свободен до следующего дня. Только учти — платить за отлучки не буду.

— Да я ж не за плату, — широко улыбнулся Марк. — Мне в охотку.

— Ну, как знаешь.

Что ж, все сложилось как нельзя кстати. Можно будет вдоволь шататься по окрестным лесам в поисках места упокоения. А потом, как только оно найдется… Впрочем, дальше Охотник свои действия еще не продумывал.

* * *

Некогда вокруг амменирского поместья стояла высокая ограда, но, видно, во время давнего штурма и после него, когда имперская гвардия боролась со скверной, каменную кладку разметали в разные стороны, и теперь то тут то там поднимались поросшие мхом холмики. А расчищена была только главная дорога, по которой работники сквайра возвращались на ночлег.

Во дворе царило запустение, но если поместье близ Аартена, где Марк настиг последнюю ведьму, буйно заросло зеленью, то тут остерегались расти даже кусты, словно памятуя о нечистом прошлом. Чахлая трава, едва доходившая до щиколотки, проминалась под ногами до самой земли и, казалось, неспособна была вновь распрямиться.

Дом с наглухо закрытыми ставнями был черен, словно его пытались сжечь, но только и смогли что опалить огнем, и чудилось, что в воздухе все еще висит запах гари. Похожими на обжитые места выглядели только дворовые пристройки, судя по всему, сколоченные уже много позже выселения нежити: именно туда и направились работники, негромко переговариваясь друг с другом о долгожданном обеде. Сквайр же продолжил бы путь прямо к дому, если бы его не остановил скрипучий оклик:

— Доброй ночи, сынок!

Конрад остановился, медленно обернулся и сурово спросил:

— Что забыла здесь, старая?

— Дык это мы позвали, мылорд, — вступился за седоволосую женщину в пожелтевшем от времени полотняном платье один из работников, имени которого Марк не запомнил при представлении, а лица у всех болотных собирателей были одинаково зелеными и мрачными. — Пусть расскажет, как от мертвяков хорониться, а то не приведи Всевышний…

— От мертвяков только в могиле и схоронишься, — буркнул сквайр, и старуха расхохоталась:

— Ой, верно говоришь, сынок, ой, верно!

— Видели же на селе покойника, что смерть от упыря получил, — начал оправдываться работник. — А вдруг тот и к нам забредет?

— Ну и что ты им присоветуешь? — спросил Конрад, оставляя без внимания жалобу.

— Да на болото поменьше ходить.

— Ты бы лучше зверей своих попридержала.

— Так не мои они, — улыбнулась беззубым ртом старуха. — Здешние. Лесные. А лес умирать не хочет.

— Потому своих детей вечно на смерть посылает?

— А ты тут что, по собственной воле оказался? — лукаво прищурились водянисто-голубые глаза, и сквайр помрачнел еще больше.

— Шла бы ты…

— И пойду. Пойду, пока ноги держат.

— Матушка, ты уж не уходи так сразу-то! — взмолились работники. — Расскажи, сделай милость! Вразуми!

Конрад сплюнул через плечо, быстрым шагом пересек двор и скрылся в доме. Старуха проводила хозяина поместья то ли хитрым, то ли жалостливым взглядом и повернулась к просителям:

— Кто ж на пустой желудок разговоры-то водит?

Второй раз повторять не пришлось: котел с похлебкой закипел в одну минуту, и вскоре рассевшиеся за длинным столом бродяги приготовились вкушать вместе с обедом заемную ведьмину мудрость. А то, что старуха была ведьмой, Марк не сомневался: ему довольно было смежить ресницы, чтобы уловить дрожание воздуха, окружавшего пришелицу. Морок ведь наводит, мерзавка. Только непонятно, против кого и чего ворожит.

Пока охотник присматривался к нежданной гостье, старуха дочиста выскребла похлебку из поднесенной миски, вкусно закусила горбушкой и сыто выдохнула:

— Ай, благодарствую, люди добрые!

Несколько десятков человек выжидающе уставились в морщинистое лицо, и ведьма не стала дожидаться новых увещеваний:

— Одни говорят, с подветру заходить надобно, другие наоборот, а я вот что скажу вам, родненькие. Ежели мертвяк рядом с вами в двух шагах окажется, то тут уж будет все равно, откуда ветер дует. Нельзя их к себе подпускать близко, вот и весь сказ. А будете вокруг осматриваться — всегда убежать сумеете. Мертвяки-то бегать не умеют, особливо недавно восставшие. Вот старые, вылежавшиеся, те другое дело. Те и бегать, и летать могут сподобиться.

— Летать? — охнула одна из работниц, побелев лицом.

— По-птичьи, — кивнула старуха. — На крыльях. Только крылья у них бесперые, гладкие, как перепонки на лягушачьих лапах. Огромные, да еще с шипами. От тех крыльев уберечься трудно, ежели на земле с мертвяком таким схватиться придется. Тут уж надо смотреть, чтобы узко было вокруг, чтобы даже плечам собственным было тесно, вот тогда побороть вражину можно.

— А амулеты какие если сделать? Не помогут?

Ведьма хихикнула:

— Ваш хозяин-то, даром что молодой, а дельные вещи говорит. Ну какие амулеты от мертвяков? От яда могу сделать. От чумного дыхания тоже могу. Не спасет совсем, но хоть неминуемую смерть прочь отгонит. Это живым можно глаза отвести, а мертвым… У них и глаз-то у многих нет. Вытекли.