Охота на ведьму

Золдан так углубился в воспоминания и размышления, что совершенно позабыл о настоящем — его трубка давно потухла, огонь в камине уже не ревел, а лишь слабо подрагивал на рдеющих углях. Наконец, старый маг перестал смотреть в одну точку, заморгал и с сочувствием перевёл взгляд на греющегося возле камина пленника. Отступника, которого королевский чародей по закону должен передать в руки палача за содеянные преступления.

— Мальчик мой, — назидательным голосом начал Золдан, — как ты мог попасться в эту старую, как мир, ловушку? Ведьмин Гриб… ну надо же!

Не поворачиваясь (и без того едва сидел) Торой ответил всё-таки достаточно бойко:

— А то ты не знаешь, что я теперь так же далёк от волшебства, как мой папаша. Заклятие низложения держит даже крепче родительской привязанности.

В этой его фразе про родительскую привязанность было столько иронии и горечи одновременно, что наставник почёл за лучшее перейти от ласковых упрёков к суровым обвинениям:

— Сам виноват, самоуверенный юнец! Думал, сможешь морочить голову лучшим магам королевств?

Торой кивнул:

— Думал. Но не учёл беспринципность. Между прочим, обряд низложения (кстати, весьма болезненный) взят из чёрной магии. Какая ирония! У меня-то Силу отобрали именно за её изучение.

Золдан нахмурился и сделал слабую попытку обелить своих коллег:

— Совет в праве обезвредить опасного для общества колдуна и…

— Я не был колдуном, — перебил Торой и заговорил с тихой яростью. — Меня могли просто исключить из Совета! Но за что лишили данного от природы?! Это всё равно, что отнять человеку обе ноги, решив, что они бегают быстрее, чем ноги остальных людей! Что плохого в изучении чёрной магии? Я никому не навредил!

«Может потому и не навредил, что вовремя остановили», — подумал было старый волшебник и тут же устыдился собственных подозрений. Торой был самоуверенным заносчивым гордецом, но никогда не являл себя властолюбцем. Скорее наоборот.

Потому Золдан под обличительной речью ученика ссутулился и замолчал. Крыть было нечем. Долгими одинокими вечерами он и сам задавал себе те вопросы, которые только что с яростью бросил ему в лицо опальный наперсник. И вправду, почему Тороя лишили Силы? Он не собирал армии на битвы, не страдал идеей господства, не губил людей. А ведь были в истории примеры и повнушительнее, взять, хотя бы Аранхольда, который оставил Совет ради того, чтобы возглавить Гильдию Чернокнижников. Тот ещё был душегубец, но ведь не низложили же его, проклятого!

— Я думаю, — смягчился, наконец, ученик, — кто-то в Совете очень хотел лишить меня Силы. Обряд Зара оказался только удачным поводом.

Пожилой чародей задумчиво почистил трубку, набил её новой порцией табака и рассеянно раскурил. Выпустив к потолку струйку ароматного дыма, он посмотрел на своего наперсника слезящимися глазами.

— Мой мальчик, ты ошибаешься и говоришь так оттого, что не можешь смириться с отсутствием Силы. Я знаю, ты всё ещё надеешься вернуть утраченное Могущество, но, увы, это самообман. Обряд повторного Посвящения самостоятельно не в силах сотворить ни одни маг…

— А как же Рогон? — тут же заспорил Торой.

Золдан, делавший в этот момент очередную затяжку, подавился дымом и зашёлся в кашле.

— Сила побери! Тебе слишком много лет, чтобы верить в сказки. — Просипел маг.

— Сказки? — ученик усмехнулся. — А я слышал, что спустя пару лет после низложения, учинённого Советом, Рогон весьма удачно и, кстати, самостоятельно, провёл обряд повторного Посвящения. И впоследствии ещё долгое время жил, здравствовал и даже отправил в Мир Скорби весьма, — на этих словах низложенный волшебник усмехнулся, подбирая нужное слово, — циничным образом пару своих особо рьяных врагов. В том числе и Аранхольда.

Престарелый маг нахмурился:

— Это считают мифом, одним из многих, связанных с персоной Рогона. Как впрочем, и то, что он сотворил со своими врагами. Бред! Вытянуть силу и вложить её… — маг покачал головой и даже не посчитал нужным заканчивать фразу, каждый волшебник знал эту глупую легенду.

Торой покачал головой:

— Если найдётся когда-нибудь Книга Рогона, мы с тобой вернёмся к этому разговору.

Золдан закатил глаза:

— Торой, прекрати тешить себя надеждами, это бессмысленно! Да, ходили слухи о том, что чародей на закате лет действительно написал какой-то трактат и передал его на хранение своей жене — ведьме Итель, но миф этот ни разу не подтверждался фактами. За все триста с лишним лет никто в глаза не видел этой самой Книги. Кроме того…

Ученик не дал наставнику закончить, в нетерпении шлёпнул себя по колену:

— Но как же объяснить, что после низложения Рогон продолжал магическую практику?

Наставник смешался и, чтобы пресечь бесконечный спор, на котором срезались многие поколения чародеев, повелительно взмахнул рукой, всё, мол, голословная дискуссия окончена. В конце концов, имелись дела поважнее пустой болтовни.

— Сейчас я призову начальника стражи, прикажу увести тебя в камеру, но учти — ты не тот, за кого тебя принял королевский птичник. Тёзка, просто похожий человек, кто угодно, но не тот, кто в действительности.