Охота на ведьму

Торой моргнул, силясь уловить какую-то очень важную, ускользающую мысль, но… мысль так и не смогла оформиться во внятную догадку и покинула звенящую от напряжения голову. Тьфу. А ведь действительно странно. Как оказалась Книга Рогона у старой ведьмы, которую ученица называла «бабкой со странностями»? И на кой ляд этой бабке приспичило насылать мор на деревню? Зачем понадобилось мертвить людей, рядом с которыми жила? Торой не знал ответов и решил обратиться за ними к Люции. Как-нибудь осторожно, невзначай.

Эйлан опять пронёсся мимо. Волшебник проводил его глазами и улыбнулся. Тогда, в стогу, он всё же осторожно коснулся мальчишки магией, убирая из маленького сердца мучительную тоску. Нет, не отвёл её совсем (да это было и не нужно), но притупил до такой степени, чтобы ребёнок мог жить, не утопая в слезах каждые четверть часа. Дней через семь, когда мысль о потере станет для паренька привычной, можно будет очистить его сознание от волшебства.

— А где твой меч, Торой? — неожиданно спросила колдунка.

Только тут он сообразил, что тащится через поле с пустыми ножнами. Волшебник отстегнул ненужную перевязь, без сожаления бросил в траву и только после этого неопределённо махнул рукой:

— Там остался. Нужно же было на чём-то концентрироваться в момент предельной сосредоточенности. Впрочем, не расстраивайся, я весьма скверный фехтовальщик, так что… — он развёл руками и виновато улыбнулся, — невелика потеря.

Девушка кивнула. Она была согласна — потеря и впрямь незначительная, да и зачем волшебнику меч? И легкомысленная колдунка сразу же забыла про утраченное оружие, как собственно и про некоторое падение Тороева авторитета в собственных глазах. А вот крамольные мыслишки о Нирин из головы никак не шли. Нет, ну надо же, та белобрысая косоглазая дрянь и Торой! Добро бы, какая пленительная красавица. Всё-таки скверный вкус у этого волшебника.

Спутницу Тороя разобрала непонятная досада. Она уже привыкла считать волшебника своим. А тут на тебе, какие-то косоглазые! У девчонки засосало под ложечкой. Как не исходила она относительно внешности Нирин ядом, как не кипятилась, а сама уж точно ей уступала. Во всём уступала! Ну и что с того, что Нирин косая (не больно-то и заметно) да близорукая (не заметно вовсе, когда не щурится), зато вон, какая статная, да и волосищи такие, что ахнешь. Ну и ведьма, конечно, ого-го! А она — Люция — чего из себя представляет? Мелкая, тощая, далеко не красивая, даже косёнка и та… Девушка чуть не разрыдалась от обиды на саму себя — неказистую и бесталанную.

Ну, какой, какой толк в том, что колдунка столь коварно готовила зелье ещё там, в таверне Клотильды? Добавила в Тороево питьё крохотную капельку своей крови, нашептала всякого, и разве подействовало? А уж проще приворотного зелья и придумать ничего нельзя. Даже самая бестолковая ведьма может его приготовить. Да что ведьма! Любая мало-мальски сведущая барышня наворожит такого, что самый строптивый кавалер станет бегать за ней, словно приклеенный.

А теперь скажите, отчего, интересно, Торой не спешит облагодетельствовать Люцию своей пылкой привязанностью? Девчонка-то уж размечталась, как своенравный и вредный маг станет её покорным воздыхателем, а она только и будет, что мучить его по-всякому — ну, дабы впредь не задавался. И, гляди ж ты, во что всё вылилось? Вон, идёт себе, на солнышке жмурится, перебрасывается с Эйланом волшебным огоньком, да в ус не дует, а ведь должен, проклятый, трепетать от любви. У ведьмы даже в носу засвербило с досады. Ну, просто какой-то непробиваемый этот маг! А она-то, бестолковая, семенит теперь рядом и злится на него и ту белобрысую. Фе!

Может, в заклинании чего напутала? Или забыла какую траву в зелье добавить? А… чего уж теперь гадать! Дело сделано и толку нет. Не сказать, будто сильно жалко, что не подействовало, скорее обидно. Эх, бабку бы сюда, уж она бы толково объяснила, что к чему, но и парочкой лёгких затрещин наградила за неумелость. Только, где теперь возьмёшь бабку-то? Нету бабки.

И так от этой мысли ведьме стало тошно, что хоть волком вой. Как ни притворялась она перед собой, как ни храбрилась, а скучала по наставнице, по её советам, едким замечаниям и беззлобным насмешкам, по седым волосам и морщинистому лицу с глазами редкого фиалкового цвета. Молодыми глазами. Да, будь здесь наставница, уж она-то, поди, не только объяснила, чего там Люция напутала с зельем, а глядишь, и совет бы дала дельный (бабка вообще по части советов мастерица была), как на Тороя впечатление произвести.

Колдунка подавила вздох досады, пнула некстати попавшийся под ноги пучок сена, который тут же прилип к подолу. Ну и пусть этот твердолобый волшебник идёт независимым видом, самим фактом своего равнодушия подтверждая провал колдуньи-недоучки. Пусть. Нужна ей его любовь сто лет!

* * *