Охота на ведьму

— Говорят, — продолжил пожилой волшебник, — что в магических кругах творится что-то странное, вот уже месяц, как толпы чернокнижников, ведунов и колдунов, будь они все неладны, по непонятным причинам движутся на Запад, в Атию. Королева обеспокоена, что данный факт может спровоцировать роптание и панику в народе.

Его ученик презрительно хмыкнул:

— Что же это она держит людей за стадо баранов? Пока ничего опасного не происходит, дело дальше сплетен не зайдёт.

Золдан покачал головой:

— К сожалению, чародейная общественность явно что-то ищет. Судя по всему, речь идёт о каком-то утерянном чудодейственном предмете. Видимо, этот предмет особенно интересен чернокнижникам, поскольку они буквально роют землю носом.

Ученик посмотрел на пожилого волшебника с интересом:

— И что же, по-твоему, они ищут, учитель?

Наставник задумался и, наконец, нерешительно произнёс:

— Известных мне версий, наиболее вероятна лишь одна — согласно предсказаниям Рогона, через три века после его смерти в мир должен был придти наделённый огромной Силой маг. Этот маг уничтожит привычный уклад вещей, осквернив Магический Совет, введя в его ряды не только волшебников, но также ведьм, чернокнижников и ведунов. К сожалению, Рогон не уточнял последствий этих нововведений, поэтому мы не знаем последствий. Вполне возможно, что начнутся кровопролитные войны, и многие государства окажутся ввергнуты в хаос.

Глаза Тороя наполнялись внезапным пониманием:

— Так вот, значит, почему меня низложили?! Совет решил, что этим магом буду я?! А теперь, как вышло — ошиблись? — и он побледнел от бессильной злобы.

Золдан горько покачал головой:

— Мальчик мой, я и Алех отстаивали тебя, как могли, но, к сожалению, ты и сам подлил масла в огонь. Кого же ты хочешь обвинить в своей бестолковой участи? Уж не меня ли, до последнего стоящего на твоей стороне?

Пристыжённый ученик замолчал, опустив глаза:

— Ты должен был предупредить меня заранее, тогда я не стал бы… — начал он потухшим виноватым голосом.

На этом терпение пожилого чародея иссякло, и он прогремел на все покои:

— Предупредить тебя? Да что ты о себе возомнил, самовлюблённый щенок?! Эгоист! Непримиримая гордыня — вот причина всех случившихся с вашей светлостью несчастий. И не смей, не смей обвинять в произошедшем меня!

Торой вскочил с кресла:

— А, по-твоему, я не имел права на гордость?

Золдан с трудом поднялся на ноги и смерил ученика таким тяжёлым взглядом, что тот не посмел больше сказать ни слова и медленно опустился обратно в кресло, глядя на наставника широко раскрытыми глазами. Королевский чародей снова сел и нарочито неторопливо повёл свою речь:

— Торой, я люблю тебя, как сына. И дерзость твоя мне понятна. Мало того, признаюсь, мне всегда нравилось твоё упрямство, а в особенности мужество, которое ты, судя по нынешнему твоему поведению, утратил вместе с Силой. Без своего могущества ты, мой мальчик, ничего не стоишь. Вот, как этот Посох. — Чародей презрительно указал на свою посеребрённую клюку, стоящую возле камина, — В руках мага эта резная деревяшка — символ мастерства и заслуг, в руках обычного человека — всего лишь красивая палка.

Старый маг горестно вздохнул и продолжил:

— Кстати, ты не задумывался, юнош, почему никто из магического Совета не стал на твою защиту? Кроме меня — твоего наставника — и моего друга эльфа? Да просто остальные тебя терпеть не могли, и вовсе не за Силу, а за непомерную спесь. Поэтому Совет расценил, что с подобным отношением к жизни, ты запросто можешь наломать таких дров, каких в своё время не наломал даже Рогон. Им, правда, двигали высокие идеи, а вот ты мечтал и мечтаешь лишь об одном — потешить своё самолюбие.

Ученик сидел, судорожно сцепив пальцы, и кусал губы, на бледных щеках проступил яркий румянец. Было видно, что молодой маг едва сдерживается от опрометчивой вспышки ярости. Однако наставник, словно не замечал этого и продолжал говорить, веско припечатывая каждое слово:

— Но вот, ты остался без Силы. И что же я вижу? Посредственного искателя приключений, не более того. Амбиции, конечно, не исчезли, да вот только воплотить их в жизнь уже нет возможности. Жаль, а я ведь, старый дурак, надеялся, что после обряда низложения ты станешь более человечным.

Торой снова вскочил:

— Если бы ты не был моим учителем…

— Сядь, и прекрати сверлить меня глазами. — Повелительным тоном приказал ему волшебник.

Наперснику пришлось повиноваться. Поджав губы, он рухнул на прежнее место и безучастно уставился в противоположную стену.

Зодан усмехнулся:

— Вижу, тебя чрезвычайно занимает узор обоев, что ж, он, и правда, весьма затейлив…

Старый маг покинул уютное кресло и направился в кабинет, так и не притронувшись к еде. Его ученик даже не повернул головы.