Охота на ведьму

Люция, проваливаясь в снегу, устремилась к магу. Резкий порыв ветра сорвал с головы девушки капюшон и мигом насыпал за шиворот снега, но колдунья этого даже не почувствовала.

— Почему? Почему, нет?!

— Их двое, они сильнее. — Сказал Торой и не соврал. Преследователей действительно было двое, и они действительно были сильнее его — низложенного.

Ведьма замерла, глядя в ту сторону, откуда должна была явить себя погоня. Девчонка всё никак не могла поверить, что её спутник — защитник, на которого она столь уповала — так легко сдался.

— Послушай, — девушка повернулась к магу, который, прикрыв глаза, пытался восстановить дыхание, — ты ведь волшебник, ну так сделай, хоть что-нибудь! Что стоишь, словно пень?! У тебя есть меч, в конце-то концов!

На последних словах этого гневного монолога колдунка сорвалась на крик. Торой открыл глаза и посмотрел в пылающее от гнева и страха лицо ведьмы. Неожиданно на него накатила совершенно необъяснимая волна, нет, не злости, а настоящего бешенства. Обиды на себя самого. И впрямь, какой он мужчина, если не может защитить не то что свою спутницу, но и себя самого? От досады защемило сердце. Что же теперь и впрямь покорно сдаваться на милость преследователей? Хорош заступничек, ничего не скажешь. И снова горячая слепая ярость хлынула в кровь. Низложенный маг дал ей выход наиболее привычным для себя способом…

— Знаешь что… ты, — прошипел он, даже не пытаясь подбирать слова, — дура деревенская, хватит на меня орать, иначе я оторву твою бестолковую голову раньше, чем это делают те колдуны! Понятно?

Чародей перебросил вплотную подошёл к Люции, сверля её глазами. Он знал, что она права. Права совершенно. Должно быть, именно поэтому ему и хотелось стереть колдунку в порошок:

— Если хочешь биться с мечом против магии, иди и бейся. — Отчеканил волшебник. — Я с удовольствием посмотрю. Хотя, может, просто бросить тебя здесь и вместе с мальчишкой скрыться в какой-нибудь укромной подворотне. Толку-то от тебя всё равно — чуть да маленько.

Ведьма отпрянула. Чего она никак не ожидала от Тороя, так это подобной вспышки. Разве не он так ласково и настойчиво вызволял её из капкана страшного колдовства некроманта? И вот сейчас этот самый человек, что недавно целовал её, стал, как и прежде, странно далёким, да ещё и неожиданно свирепым. Люция видела, как потемнели от еле сдерживаемого бешенства его глаза, как заходили желваки и сжались губы.

— Значит, ты хочешь сдаться? — как-то вяло поинтересовалась девушка, вытирая рукавом мокрое от снега лицо. — Просто сдаться?

Видеть её растерянное, перепуганное лицо оказалось выше всяких сил, и маг проорал, перекрывая вой метели:

— НЕТ! Но мне нужно хотя бы немного побыть в тишине и собраться с мыслями, а не слушать твой скулёж! Поняла?

— ДА! — с такой же яростью крикнула ему в лицо колдунья. — Да! Я поняла! Ты ничего не можешь сделать! А попробуешь улизнуть вместе с мальчишкой, расскажу про тебя некромантам. Да ещё и дорогу покажу, так что далеко не убежишь!

Люция уже и впрямь была готова выхватить из ножен волшебника тяжёлый меч и, в первую, очередь зарубить им самого Тороя, а там под раздачу попали бы и колдуны. И им бы тоже мало не показалось — сейчас ведьма дошла до такого состояния яростного испуга, что была способна взглядом высекать из камня искры, не то, что выйти с железякой против чернокнижников.

Новая волна слепого гнева накрыла Тороя. Не покойся сейчас у него на руках ребёнок, волшебник, должно быть, задушил бы вздорную колдунью.

И в тот самый момент, когда в голове мага звенело от отчаяния и неистовой ярости, вызванных собственным бессилием, а также своенравностью спутницы, он ощутил знакомое уже покалывание в кончиках пальцев. На этот раз покалывание оказалось сильнее. Оно стремительно распространялось по замерзшим ладоням — в онемевшие от стужи руки, словно разом вонзились сотни иголок.

Ощущение было такое, как если бы Торой, что есть силы, стиснул ладонями ежа средних размеров. Волшебник даже не успел изумиться, как вновь пришло понимание — путников и их преследователей разделяет всего два квартала. Маг снова увидел чародеев и плывущую по снегу Молнию Ищейку.

— Люция, быстро! — волшебник взвалил Илана на руки девушке, чувствуя, как по телу стремительными волнами расходится давно забытое ощущение нахлынувшей невесть откуда Силы.

Колдунья опешила и, скорее непроизвольно, нежели осознанно, приняла из рук мага ребёнка. Мальчишка оказался тяжёлым, а толстое шерстяное одеяло мешало, обхватить ребёнка поудобнее.

— Чего? — ведьма, конечно же, не поняла, чем вызвана столь резкая смена настроения Тороя, однако вовремя заметила, что недавняя ярость покинула глаза спутника и лицо его, минуту назад пылавшее гневом, теперь было полно каменного спокойствия.

— Прячься. Быстро. — Глядя в метель, повторил маг.

Колдунка оказалась сообразительнее, чем предполагал чародей. Вместо того чтобы задавать глупые вопросы, она поспешно кинулась прочь, неловко прижимая к груди мальчишку.