Охота на ведьму

И теперь Торой расплачивался за щедрую помощь. Хорошо ещё, что сумел поймать Удар близнецов. Маг всем существом чувствовал, как Могущество братьев-колдунов стремительно покидает тело и уходит, словно вода в песок. Книга вобрала чужую Мощь, но полученного ей явно недоставало, и теперь она тянула душу из Тороя. Волшебник прекрасно понимал — не забери он у нападавших Силу, скорее всего, лежал бы теперь мёртвый точнёхонько на месте недавней схватки.

Люция брела по правую руку мага и бросала на спутника настороженные взгляды. От неё, конечно, не укрылись ни заострившиеся черты его лица, ни смертельная бледность тяжелобольного, ни заплетающийся шаг. Девушка видела, как глаза волшебника стекленеют, утрачивая всякую мысль. И, уж конечно, колдунка понимала — идёт он, скорее из упрямства, нежели осмысленно.

— Люция, — Торой едва смог разлепить пересохшие губы и выговорить это короткое имя, но дальше дело пошло легче, и он продолжил, — помнишь, ты говорила, что ведьмы берут Силу из природы?

Девушка остановилась, вытерла мокрое от снега лицо, отчего окончательно и бесповоротно стала похожа на закопчённую головёшку, и с готовностью ответила:

— Ну да… А зачем тебе?

Колдунья пытливо наблюдала за спутником. Про такого доходягу, как он, её бабка сказала бы безо всяких сантиментов: "Не жилец, к полудню можно смело могилу рыть". Наставница всегда была остра на язык, что верно, то верно…

Тем временем Торой замолчал. Он думал, чего такого соврать, чтобы выглядело это поубедительнее. Наконец, поразмыслив, с усилием выговорил:

— А ты могла бы попробовать разбудить кого-нибудь? Скажем, мы с тобой завернём в какую-нибудь таверну и поэкспериментируем, пока есть время…

Ведьма, обрадованная было возможностью перекинуться хоть парой слов, нахохлилась и исподлобья зыркнула на мага.

— Мудрёно говоришь, — недовольно буркнула она на деревенском просторечье, — слова больно умные, не понимаю я.

Торой невольно усмехнулся, видя, как совсем по-детски сельская колдунка надула губы. Определённо, ей не нравилось чувствовать себя невежественной дурёхой. И всё же озадаченная Люция силилась оценить его предложение и свои скромные (если не сказать — посредственные) возможности. Наконец, колдунья не выдержала:

— Кого это ты решил разбудить?

Нотки подозрения в её голосе рассмешили мага. Эх, и прохвостка, прежде чем согласиться, пытается вызнать, уж не собрался ли коварный чародей облапошить её каким-то хитрым способом. Поэтому волшебник, вместо ответа, только дёрнул плечом и поудобнее перехватил Илана. Мальчишка лежал у него на руках неподвижный и безучастный ко всему — морозу, непогоде, разговорам. Позавидуешь, пожалуй! Если бы не здоровый румянец на щеках, да не сладкое посапывание, запросто можно было подумать, что это и не ребёнок вовсе, а искусно сделанная восковая кукла. Только вот, восковые куклы весят не в пример меньше. Маг снова подивился тяжести паренька и прохрипел, наконец, на вопрос своей спутницы:

— Может, ты сумеешь разбудить какого-нибудь коня? Всё-таки волшебство товарки тебе развеять проще, чем мне. Я в этих женских штуках мало что понимаю…

И он замолчал, запыхавшись, а ведьма снова озадачилась. Что ж, предложение было вполне резонным. Девушке и самой не очень-то нравилось тащиться по колено в сугробах, спотыкаясь и оскальзываясь. Лошадка была бы очень кстати. Вот только — разрушить такое могучее колдунство? Вряд ли у неё получится… Хотя, почему бы не попробовать? Вреда-то не будет. Девушка согласно кивнула и бесстрашно шмыгнула носом.

Люция хотела было спросить у Тороя, отчего он так бледен, но метель взвыла с утроенной яростью, и вновь погнала навстречу путникам клубы позёмки. Ведьма едва успела заслониться рукавом от очередного порыва ветра, что швырнул ей в лицо пригоршню колючих снежинок.

К счастью, путь продолжался недолго. Очень скоро Люция заприметила маленький трактир (Торой уже ничего, кроме пара, вырывающегося из собственного рта, примечать не мог) с неброской, но красивой вывеской: "Сытая кошка".

— Идём, — голосом, не терпящим возражений, сказала Люция и повернула к "Сытой кошке".

Маг покорно поплёлся следом. Он уже почти не видел решительно шагающую впереди хрупкую девушку с тяжёлым узлом наперевес. Кое-как поднявшись за своей неказистой спутницей по ступенькам, волшебник ввалился в трактир и рухнул на широкую скамью. Он с трудом положил Илана рядом и закрыл глаза, перед которыми сразу же замельтешили цветные пятна. А в следующее мгновенье к пылающим вискам прикоснулись ледяные пальцы ведьмы. Девушка осторожно ощупала лоб волшебника и тихо произнесла:

— Давай-ка, выкладывай, что с тобой такое? Не скажешь правду, брошу прямо здесь. Говори. — Потребовала она непреклонно.