Охота на ведьму

Подхватив мага, ученик, пошатываясь под тяжестью ноши, понёс его в спальню, думая про себя, что в результате подобного геройства поясничная немочь, скорее разобьёт его – Тороя, чем королевского чародея. В кромешной тьме низложенный маг на ощупь нашёл нужную дверь, толкнул её ногой и, войдя в сумрачную комнату, с несказанным облегчением (и лёгким хрустом в пояснице) опустил тело своего наставника на кровать. Затем снова вернулся в кабинет, чтобы забрать уже еле тлеющий огарок.

Никогда в жизни Торой до такой степени не жалел об утраченной Силе. Без магических способностей низложенный волшебник не мог даже элементарно осветить себе путь, приходилось брести через тёмные покои учителя под пляшущий неверный огонёк свечного огарка. Да, именно такие бытовые мелочи скорее дают почувствовать свою ущербность, нежели что-то глобальное. В конце концов, погодой и животными повелеваешь гораздо реже, чем зажигаешь огонь. Именно по этой причине, сразу после низложения, Торой бросил курить – ему была невыносима сама мысль о том, что теперь к трубке, набитой табаком, каждый раз нужно подносить либо уголёк, либо горящую лучину – это настолько усиливало чувство собственной неполноценности, что бывший волшебник предпочёл скорее распрощаться со старой привычкой, нежели обзаводиться новой.

Словно подтверждая его мысли, огарок свечи сердито затрещал, давая понять, что ещё немного и Торой останется без света. Маг миновал библиотеку наставника, на мгновение окинул её взглядом – стены от пола до потолка были уставлены полками – старинные свитки, книги, рукописи, сложенные в сафьяновые папки – вместилище самых разных магических знаний. К сожалению, именно в этом Торой сейчас нуждался меньше всего. Сейчас ему больше подошёл бы нож, а ещё лучше – меч. К сожалению, такого добра в покоях королевского волшебника не было. Да и зачем старому придворному волшебнику мечи и ножи? Время сейчас не военное, а лучшим оружием чародея всегда оставалось его мастерство. Гораздо проще справиться со своими недругами при помощи Силы.

Между тем, свеча, затрещав в руках Тороя с ещё большей яростью, чем прежде, погасла, как и обещала. Самое время. Набросив на голову капюшон суконного хитона, мужчина покинул покои своего наставника. Спустившись по лестнице, он, спрятав руки в складки просторного одеяния, вышел из башни.

Стражники крепко спали, лёжа на земле. Да, видел бы это начальник караула, впрочем, он, наверняка, и сам сейчас ничуть не лучше своих подчинённых. Торой хмыкнул и склонился над бесчувственными телами. А вот и оружие! Конечно, тащить с собой алебарду можно только от отчаянья, поэтому увесистый топорик на длинном древке низложенный маг присваивать не стал. Вместо этого он вытащил из-за пояса мирно храпящего военного добротный кинжал. Это подойдёт. Взвесив оружие в руке, мужчина удовлетворённо хмыкнул – не слишком лёгкое, да и сбалансировано хорошо… «Впрочем, скажи спасибо, что хоть что-то удалось раздобыть», – пробормотал себе под нос низложенный маг.

Спрятав кинжал в складках хитона, ученик королевского чародея двинулся прочь от башни.

Миновав, безо всяких приключений, пустую Дворцовую Площадь, бывший волшебник быстро пересёк кленовую аллею и беспрепятственно вышел к Каналу. Ещё несколько десятков шагов через широкий арочный мост и Дворцовая часть города осталась на противоположном берегу.

Торой прибавил шаг и свернул в один из переулков. Замечательно. Что теперь? В активе – полное отсутствие Силы, Мирар, скованный колдовским сном, и сбежавшая ведьма. Поморщившись, мужчина отогнал тревожные мысли и направился на поиски какого-нибудь постоялого двора, может, хоть лошади в этом городе бодрствуют? Во всяком случае, тащиться пешком в Атию – затея наиглупейшая.

Отбросив с лица капюшон, низложенный маг направился на поиски какой-нибудь таверны, при которой есть конюшня. По пути ему предстояло обдумать события последних двух дней и принять по возможности верное решение, касаемо дальнейших действий.

Увлечённый своими мыслями, низложенный чародей углубился в переулки и, неожиданно для себя вышел к Площади Трёх Фонтанов. Странно, но фонари здесь почему-то не горели… А ведь обычно, именно тут фонарщики зажигали иллюминацию в первую очередь, чтобы Площадь была ярко освещена ещё до того, как сумерки окончательно сгустятся.