Охота на Велеса

Убийца отреагировал словами на поступок управляемой мной собаки. Успокоил ее, повернулся и протянул руку к лицу, вернее, морде, но я восприняла это, как касание к собственной коже. Руки у него сильные, наверное, спортом занимается. Мозоли на ладони. Вот этими руками он и стрелял не по баночкам в лесу, а по людям.

Меня обдало холодным потом. Мурашки побежали по коже, я вырвалась и отшатнулась.

— Ну, малыш, спокойнее. Все хорошо.

Хорошо? Говоришь, хорошо? Ублюдок.

Представила, как впилась зубами в плечо киллера, сжала челюсти. Мне хотелось причинить ему боль. Возникло неотвратимое желание узнать, какова на вкус кровь этого урода.

Неожиданно услышала лай. Он будто происходил из моей головы: страшные гортанные, клокочущие звуки.

— Тише, ну что ты, скоро уже.

Я зажмурилась, но видение никуда не ушло. Видела плечо и представляла, как сжимаю на нем челюсти.

Вдруг все пришло в движение: тело "хозяина" в сантиметре от глаз, ощущение твердости на зубах и запах крови. Она соленая. Сочилась прямо в рот, стекала по языку. Мужской крик:

— А-а-а.

Водитель взвыл и попытался оттолкнуть меня. Но я сильнее стиснула зубы, все больше чувствуя внутри себя просыпающийся звериный инстинкт охотника. Машина вильнула, выехала на встречную полосу. Удар. Все смешалось, я падала и больно ударялась, но неизменным оставался вкус крови на языке.

Мое сознание вынырнуло из картинки.

Руки тряслись, пальцы скрючены, а челюсти сильно стиснуты. Глаза застилал пот. Но не это меня волновало, а набросившиеся на меня запахи, кружащие голову, шорохи, различаемые до мельчайших подробностей.

Надо избавиться от наваждения.

Тряхнув головой, попыталась сжать руки в кулаки. Получилось, но с большим трудом. Холодные пальцы противно коснулись ладони, и я снова разжала кулак. Вытерев рукавом ветровки пот с лица, принялась интенсивнее работать руками, чтобы быстрее согрелись. Потерла ладони.

Запахи стали терять краски, слились в один, довольно усредненный, но стойкий аромат — благоухание соснового леса и сочных трав. Уши словно заложило, и теперь не различала, какой звук принадлежал живой природе, а какой неживой.

— Фу-ух, — шумно выдохнула я.

Неужели я только что лицезрела аварию, спровоцированную собакой? Она набросилась на собственного хозяина, и момент оголтелой охоты я восприняла на себя? Да, не спорю, очень желала этого в тот момент.

Черт. Выходит, я смотрела глазами собаки? Отчего-то решила, что в машине ребенок, ведь и с животными обычно общаются, будто с детьми.

Ничего не понимаю. Почему я наблюдаю все эти видения и принимаю информацию. Почему все транслируется на меня?

Мамочки.

У меня невроз. Расстройство. Что там еще? Синдром… Этот… Как же его…

Тьфу ты. Какая разница, какой у меня синдром? Да хоть раздвоение личности.

Впрочем, на последнее вполне похоже. Я тут на дереве и я там, в машине в голове собаки.

Бр-р-р-р-р… Чепуха какая-то.

Информация пришла, информация ушла, а я, идиотка, продолжала торчать на дереве и маяться от… Чего?

От собственной дури — вот чего.

Винтовка у меня изначально была на одноточечном ремне, я просто перекинула его через голову и оружие немного отвела за спину. Удобно. Болталась себе сбоку, дулом вниз и особо не мешала. Лямки рюкзака пришлось подтянуть, чтобы ноша прилегала сильнее к спине.

Ну, с Богом.

Я начала медленно и осторожно спускаться, хватаясь за толстый и грубый ствол. Винтовка сползла на ягодицу, но препятствий со спуском не возникло. Не хотелось терять ощущения присутствия М-16. С ней как-то надежнее. Ничего, что она весила почти три кило, ради безопасности это весом не должно казаться.

Очутившись на земле, я присела между корней, вылезших наружу, и прислонилась плечом к коре. Ладони кровоточили и дрожали. Подув на них для самоуспокоения, подумала об Остапе.

Где его носит?

Волнение нарастало, а вслед за ним накатили резкие запахи и тошнота. Так, это предпосылки "ясновидения", насколько я уже успела уяснить. Действительно, лес исчез, и перед глазами появилось двухэтажное здание с кряжистыми толстыми колоннами, поддерживающими козырек над входом. Прищурилась, силясь сфокусировать картинку и приблизить ее еще немного.

Ну же. Еще чуток.

Во-о-от.

Подъехала иномарка. Из нее вышли двое: незнакомец и Остап. Они вместе поднялись на крыльцо. Там всего две ступеньки и широкая площадка. На стене возле двери висела табличка.

Мне захотелось разглядеть ее, и я мысленно потянулась к ней, размышляя над тем, как бы сократить расстояние. И вдруг я почувствовала, что медленно, покачиваясь, стала приближаться к крыльцу. Картинка замерла, будто камера в кино, встала на нужную точку. В моем случае — место обозрения в пяти шагах от крыльца. Я прочитала крупные буквы таблички: "Полиция", а далее мелким почерком, но я не разобрала. Итак, полицейский участок.

Изображение пропало. Голова разболелась, в носу стоял запах выхлопных газов и Оськиных продуктов. Надо же, снова будем лопать бутерброды. Ничего умнее придумать друг детства просто не в состоянии.

Оська. Он арестован?

Что же делать?

Взять себя в руки для начала.