Читаем Охота на викинга [роман] полностью

Рывками, как-то спазматически, возвращается память: Новый год, баня, водка, укоризненное лицо Ариты, ее брат Костя со стаканом в руке: «Ну, за вас, блин!» И я задаю вопрос, который удивляет меня самого своей ненужностью и бессмысленностью:

— А полотенца из бани взяли?


Пиво — удивительный напиток. Еще полчаса назад, после пробуждения, казалось, что жизнь моя завершена окончательно и бесповоротно, что ничего унылее и отвратительнее, чем заснеженный мертвый лес за грязным окном, я в жизни не видел, что это преддверие ада, куда, видимо, и идет наш поезд — кстати, это оказался именно поезд, а не «дом на колесах», но я никогда в жизни не видел настолько грязного и неуютного вагона, наполненного смрадом человеческой органики, дешевой пластмассы и почему-то горящего угля, — и что даже появившаяся Арита с поджатыми губами не спасет меня ни за что и никогда…

Но вот возвращается из далекого и даже практически мифического вагона-ресторана повеселевший Костя, несет, зажав горлышки между костлявыми пальцами, восемь бутылок со звучным и приятным для любого скандинава названием «Балтика» и почти силой заставляет выпить пузырящейся жидкости…

И всё! То ли наш экспресс проскочил околоадские области и вырвался на просторы матушки-России, то ли солнышко выглянуло, то ли улеглась где-то за пределами земной атмосферы магнитная буря, а может быть, на меня подействовала укупоренная в бутылки с невзрачными этикетками особая похмельная магия — пиво было слабым и оказать терапевтического эффекта не могло в принципе, — но настроение мое стремительно улучшилось. По заскорузлым и унылым воспоминаниям о вчерашнем вечере словно бы прошлись влажной тряпочкой, стерев пыль и паутину, и они засверкали под солнцем нового дня, как драгоценные кристаллы, подлинное украшение настоящего праздника.

Новый год! Праздник! Баня… нет, сауна, а в баню мы едем сейчас — ура!

— Ура!! С Новым годом, блин! — кричит Костя, размахивая руками. — Баба Надя, за тебя!

Мы чокаемся бутылками с ним и Олегом, лицо которого после выпитого пива поменяло цвет с серого на багровый, пьем прямо из горлышек и хохочем. Даже Арита улыбается, особенно после того, как я подмигиваю ей, давая понять, что отношения с ее родственниками сложились как нельзя лучше. Жизнь, как говорит Костя, «снова сделалась прекрасной и удивительной», впереди — новогодние каникулы длиной в десять дней, впереди — загадочный Новосибирск, веселье и настоящая русская баня, ставшая главной причиной, побудившей нас отправиться в этот вояж.

Я, правда, совершенно не помню, как мы покинули сауну, в которой отмечали Новый год, как покупали билеты и садились в поезд — на самолет в новогоднюю ночь мест не было, а вот на поезд оказались в наличии, но Костя рассказал об этом так смешно, что я, узнавая себя пьяного, даже пару раз засмущался, особенно после того, как вклинившийся в разговор Олег проворчал:

— Ты, Колян, когда посередь Казанского вокзала начал по-своему песню орать, все менты сбежались. Еле мы тебя выкупили.

Старуха тут же подтверждает:

— Тебе, соколик, блюсти себя надо. Выпил — с кем не бывает? — держись в рамках. А то повяжут вот так и все: был Коля — и нету Коли.

Коля, Колян — это отныне мое русское имя. Так Костя сказал. Он классный парень, душа компании и очень мне нравится. Вообще все они мне нравятся, и я очень рад, что вместе с любимой женщиной приобрел и такую дружную, веселую семью. Только Арита, хотя и улыбнулась пару раз, выглядит грустной и сосредоточенной. Я, улучив момент, нагибаюсь к ней и шепчу:

— Ты почему такая?

Она молчит. С близкого расстояния я вижу ее глаза, глядящие в сторону, на пролетающие за окном деревья, поля, какие-то домики. Поезд бьется на стыках рельс, и Аритины губы чуть заметно подрагивают в такт этому пульсу бесконечного движения.

Я повторяю вопрос. Она медленно переводит взгляд на меня — зрачки расширяются — и тихо произносит:

— Зачем ты так напился вчера?

Костя в это время рассказывает какой-то анекдот, Олег повизгивает от смеха, старуха рассыпает по купе дробь костлявых старческих смешков. Они не слышат меня, и я отвечаю честно:

— Чтобы понравиться твоим родственникам.

Арита смотрит мне в глаза — зрачки как две пропасти — и так же тихо говорит:

— Всё, понравился. Больше не пей. Ладно?

Я, несмотря на пивную терапию, вздрагиваю, словно к спине приложили кусок льда. Беру Аритины руки, сжимаю в своих. Слова даются с трудом, не потому, что язык заплетается, а потому, что мне трудно подобрать нужные — слишком много чувств и эмоций вдруг обрушиваются на мою бедную датскую голову.

— Арита, понимаешь, больше всего я хочу понравиться тебе, а поскольку это твои родные люди, я стараюсь быть для них как будто русским…

— Не надо стараться, — перебивает меня Арита. — Будь собой, Ни. И не пей, очень прошу…

— Всё! — я чиркаю большим пальцем по губам. — Сегодня только немножечко пива, а завтра — ни капли.

— И в бане? — с надеждой спрашивает она.

— В бане — особенно.

— А потом мы вернемся в Москву?

— Конечно.

— И будем вместе?

— Да…

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже