Охота на волков

— …Матвей вот давеча про погромы рассказывал, а я вчерась тоже ребяток углядел. Насуропленные такие! Бредут, ругаются, кулачками помахивают. И глазки — нехоро-о-ошие, высматривающие… — дед Костяй захихикал. — Вот я и прикинулся этаким купчишкой. Ребятки, говорю, — мои папиросы, ваши спички. Угощайтесь, говорю, хлопчики!… И тяну, значит, им пачку «Астры». Они обомлели сперва, потом загоготали и обступили со всех сторон. Однако закурить все же дали. От зажигалочки. По спине хлобыстнули — вроде как дружбану своему. Папирос не взяли, побрезговали. А я им и кричу вслед: любите, мол, людей, хлопчики. Не все, дескать, они дурные да злые.

— Ну, а они что? — заинтересовался Леонид.

— А они мне: ступай, дескать, батя, не до тебя… — Хозяин кухоньки снова развеселился. — Однако заметь, глазки у них потеплели! Не слишком крепко, но потеплели. Да, милый мой, можно, значит, и с ними по-человечески. И будь у них в свое время мама добрая да папа не алкан хренов, и стали бы, глядишь, людьми.

С кухонного шкафчика в тон деду оживленно зацвиркал желто-зеленый попугай.

— Хорошая пичуга! — умилился дед. — Гадит только где ни попадя. А бывает — и в таком месте, что никакой тряпкой не достанешь. Впору стремянку со шваброй заводить.

— Заведи клетку.

— Ис-чо чего! Чтобы я сам да своего любимого попугая засадил в неволю? А потом еще и Тузика с котятами — каждого в персональную камеру?! Ну, уж дудки! Нам такой зоопарк не нужон!

— Да это я так, не подумавши.

— То-то и оно, что не подумавши!…

Покидая старика после чаепития, похлопывая подаренной ложкой по бедру, Леонид неожиданно подумал, а так ли прост дед Костяй? И представилось, что за всеми чудачествами соседа, за всеми его побасенками кроется нечто большее, чего раньше он отчего-то не замечал.

Камня с души дед Костяй не снял, но дал Леониду некоторую передышку. Боксер, падающий в углу на подставленный табурет, хорошо знает, что такое минутный перекур. Секунды, которыми сплошь и рядом сорит человечество, — в этому углу и в этой короткой паузе ценятся дороже золота.

* * *

— …Я знаю, что вас смущает, но поверьте мне, страх — не такое уж плохое чувство. Правда, правда! Это все героический эпос виноват. Уважают, знаете ли, всякие там барды втаптывать в грязь самое естественное. А ведь, кажется, уже созрели до понимания, что постель — штука нормальная, и грязное в ней видим только мы сами. То же — и страх. Природа мудрее нас и не выдумывает ничего лишнего. Сколько бы глупостей совершали людишки, если бы ничего не боялись. Как ни крути, а страх — один из главных воспитателей…

— Перестаньте! Я здесь не за этим, — Константин Николаевич поморщился. — Если вы запамятовали, то я напомню: санкцию на операцию давал я, и нечего меня убеждать, что дело наше правое и враг будет разбит. Тем паче, что разбит он никогда не будет.

— Вот как? — Клим Лаврентьевич лукаво улыбнулся. — Позвольте тогда спросить, почему вы здесь, а, скажем, не среди каких-нибудь врачей или пожарных? А-а!… Кажется, припоминаю. Об этом вы тоже говорили. Если не ошибаюсь, что-то связанное с идеей санитарии…

— Кончайте этот балаган! — выйдя из-за стола, полковник прошелся по кабинету. — Давайте-ка ближе к делу! Вы в курсе, что Альтов до сих пор ничего не выбил из этих орлов?

— Совсем ничего? Мне он сказал, что ребята начали колоться.

— Начали да не закончили. Все, что удалось выяснить, это то, что они и впрямь входят в структуру «Зодчих», а на квартиру их ко мне подослал якобы подполковник Дан. Его попытались отыскать, и вообразите себе, оказалось, что Дан уже вторую неделю в отъезде. С женой и детьми укатил на Кипр.

— Славно!

— Еще бы! Таким образом вопрос остается открытым, но… — полковник в упор взглянул на своего помощника. — Если в ближайшие три дня я ничего не выясню, Альтову будет дано указание использовать психотропные средства. Я выжму из этих субчиков всю правду!

Клим Лаврентьевич покачал головой.

— Довольно опасное мероприятие. Это ведь не пешки. Один из них, кажется, капитан. Если дойдет до чинов повыше…

— Мне на это плевать! Вы знаете, чем мы рискуем.

— Если речь идет об операции, то волнения излишни. Все прошло, разумеется, не столь гладко, как хотелось, но в общем и целом — вполне приемлемо. Не забывайте, это только эксперимент, своего рода тренаж личного состава. До «ночи длинных ножей» мы, конечно, не дотянули, но тем не менее считаю, что командир отряда «Кондор» заслуживает всяческого поощрения.

— О поощрениях и наградах потом. Тем более, что многое так и осталось невыполненным. Почему, скажем, уцелел Фан и погиб Валиев? Каким образом удалось выскользнуть из кольца Шакалу с Генералом?

— Мы работаем над этим…

— Плохо работаете, если упустили именно тех, кого нельзя было упускать.

— Разумеется, это просчет и весьма существенный, но следует помнить, что у Фана связи в самых высокопоставленных кругах, его могли предупредить…