Охота на волков

…Впервые на контору похитителей он вышел около года назад. Случайно. Уж больно не понравилась ему парочка, ведущая за руки ребенка. Не стыковались они, что ли? Мужчина с синеватыми от наколок кистями вел себя беспокойно, частенько оглядывался. Подружка была ему под стать — из тех, что называют синявками. Ярко крашеные губы, под глазом темная, величиной с пятак отметина. И совсем другое дело ребенок — пухлощекий белокурый мальчонка, на котором оборванные шортики выглядели, как старый колхозный мешок на породистой манекенщице. Словом, троица казалась несуразной, и его тогда точно «стукнуло». Тем более, что ЭТИМ он занимался уже вовсю. Потому и повернул за ними… В доме, в который они зашли, располагалось с полдюжины офисов, но искомый он вычислил быстро. Притулившись возле киоска, занялся наблюдением. Платинового цвета жалюзи, кондиционер — словом, контора, каких сотни и тысячи. Какой-нибудь газметаллавто с романтическим названием «Паллада-М» или более откровенным «Петя и К». Вчерашние воры и нынешние торговцы, а в сущности все равно воры, потому что за гроши спускали российские недра направо и налево. Парламент ни ухом, ни рылом, президенту до фонаря — почему бы и не поторговать? Да в общем-то и черт с ними — с недрами, только вот при чем здесь дети? Чем дольше он стоял, тем большую тревогу начинал ощущать. И уж совсем ему не понравилось, когда, спустя десять-пятнадцать минут, мужчина с женщиной вышли из здания довольнехонькие, уже без мальчика. Так оно и получилось в первый раз, а потом… Потом были будни рядового шпичка, было напряженное шастанье вблизи подозрительной конторы. В итоге — анонимный звонок и наряд милиции, прибывший по звонку в указанное место. И… Никаких последствий. Детей милиция не обнаружила, перед двубортными господами, вышедшими на крылечко, слезно извинилась. Все пошло своим чередом, эти парни даже место дислоцирования не сменили. Похоже, чувствовали себя здесь совершенно уверенно. Хозяева жизни, мать их так! Наверное, и впрямь хозяева, потому как город пальцем не пошевелил, чтобы сковырнуть эту коросту, а детские жизни продолжали целиком и полностью переходить в их руки. Та жуть, до которой додумывался молодой человек в ночные часы, должно быть, прибавила ему немало седых волос. Фантазия рисовала картины одну страшнее другой. Самым безобидным являлась возможная продажа малолеток бездетным семьям. Но что это за семьи, что способны покупать заведомо краденных детишек?… Кажется, Соломон подобным образом выявил однажды настоящую мать, предложив разделить спорное дитя посредством ножа. Одна из женщин согласилась, другая нет…

Прикусив губу, он толкнул дверь от себя. Пульс окончательно слился в барабанную дробь, голову слегка кружило. Наступало состояние транса, когда он уже не отдавал себе отчета в том, что делает.

Несколько мраморных ступеней, еще одна дверь, тоже обитая металлом, с глазком и сеточкой микрофона, но это в ночное время, — сейчас она тоже была открыта. После полумглы короткого коридорчика глаза резанул дрожащий свет матовых трубок под потолком. Бритый увалень в кожаной куртке лениво поднял на него глаза. Ни спрашивать, ни, вежливо привстав, поприветствовать парнишка, похоже, не собирался. По его разумению, спрашивать и здороваться должен был посетитель. Молодой человек «поздоровался». Глядя на мясистые, увенчанные золотыми печатками пальцы охранника, он выдернул «Марголина» из кармана, навел увальню точнехонько в лоб.

— Где ребенок?

В сытых, сосредоточившихся на оружии глазенках промелькнуло нечто живое. Не страх, — что-то иное. Как все они, этот «новый и скороспелый» надеялся словчить и объегорить.

— Какой ребенок, чудило?

— Девочка. Три или четыре года.

— Что-то ты путаешь! Ты это… Пушку-то спрячь. Я тебе не тетерев какой-нибудь…

Кто-то появился за спиной молодого человека. Он это почувствовал, как почувствовал и то, что его снова провели. Возможно, под пяткой у охранника располагалась какая-нибудь скрытая педаль. Да и по морде видно, что вот-вот встрепенется. А тот, что сзади, — не топает и не дышит. Российский доморощенный ниньдзя.