Охота на волков

Около десяти часов утра, подъезжая к бухте Шамора, Генерал, взвесив все за и против, имел точный план дальнейших действий. Сейчас ему нужен был Санек, который торгует на Шаморе. Искать его следовало, скорее всего, в каком-нибудь ларьке, недалеко от удобной парковки машин. Этот Санек, без сомнения, был наводчиком. Некто, убивший людей Генерала и завладевший грузом наверняка хотел избавиться от приметной машины, поэтому бросил ее где-нибудь в оживленном месте. Убийство, скорее всего, было незапланированным. Иначе зачем рисковать и перегонять ворованный джип на Шамору и там его бросить? Если убийство было спланировано заранее, то убийца воспользовался бы транспортным средством.

Берег тянулся длинной полосой, прячась за кронами деревьев и крышами турбаз. Водитель уверенно вел «Мерседес» на большой скорости, прижимая и подрезая двигающиеся по трассе машины. С левой стороны море закрыл своими корпусами пионерлагерь «Океан».

— Не мог он далеко уйти, — рассуждал вслух Генерал. — Он где-то рядом, совсем близко, я это чувствую.

В этот момент «Мерседес», объезжая выбоину на дороге, вильнул влево, едва не столкнувшись с белой «Тойотой-Короной».

8

— Мне нужно сообщить родителям, что я доехала и хорошо устроилась, — сказала Настя, многозначительно улыбнувшись.

— Можно заехать в Артем; кстати, там неплохой рынок, — ответил я, думая о черном «Мерседесе».

Он был мне знаком. Я не мог его спутать с другим таким же. Несколько раз мне приходилось видеть этот «Мерседес» с темными, тонированными стеклами и желтыми номерами, припаркованным к дому моих соседей в пригороде.

На меня вдруг нахлынули воспоминания…

Все было отлично, пока сосед не продал свой дом. Моя жена Анжелика находилась на седьмом месяце беременности.

Мы ждали сына. Всю работу по дому я делал сам, успевая еще крутиться на работе. Дел, как всегда, было невпроворот, а тут еще и груз застрял в Москве — вагон скоропортящихся продуктов. Немалые деньги могли просто пропасть. И может быть, все было бы хорошо, если бы не новые соседи. За год они выстроили дом на месте старого.

Судя по размаху, денег в строительство вкладывалось много. Использовались самые дорогие материалы. Мы всегда терпимо относились к шуму, доносившемуся с их участка, но беспардонность и вседозволенность, с которой они себя вели, удручала.

Однажды Анжелика возвращалась из магазина. Когда она проходила мимо дома новых соседей, в железном заборе открылась дверь, и на улицу выскочил огромный ротвейлер, без поводка и намордника. Через секунду он бросился на нее. Она лишь смогла прикрыться сумкой с продуктами, в которую пес вонзил свои острые клыки, повалив на землю беременную женщину.

В это время я копался на огороде и, услышав крик, выскочил на улицу, в руках у меня была лопата. Жена лежала на земле, закрывая лицо сумкой. Кобель яростно набрасывался на нее. Я подбежал, резко и сильно толкнул его. Он от неожиданности упал. По-видимому, еще никто с ним так не поступал. Не давая ему опомниться, я запрыгнул на него, подставив клыкам черенок лопаты. Находясь на спине, пес, вцепившись в дерево, отчаянно махал лапами в воздухе. Я же крепко держал лопату и давил ею изо всех сил, прижимая его голову к земле. В глазах ротвейлера, переполненных злобой, появился страх.

«Где же хозяин? — думал я. — Если он сейчас не появится, я убью этого пса. Иначе он расправится со мной». Взглянув на железный забор, за приоткрытой дверью я увидел хозяина дома, моего нового соседа, который спокойно наблюдал за происходящим. Под его густыми бровями вместо глаз, казалось, находились колючки.

Похоже, он считал себя Цезарем, а меня — гладиатором, вступившим в бой со зверем. Понимая, что мне неоткуда ждать помощи, я надавил лопатой на пасть так, что пес жалобно заскулил. Потянул черенок на себя. Ротвейлер разжал пасть. Приподнявшись с колен, я ударил пса черенком по шее и крикнул:

— Фу!

Услышав знакомую команду, пес в замешательстве встал на лапы и шатаясь, отбежал в сторону. Я подошел к хозяину, который по-прежнему стоял у приоткрытой двери.

— Что вы себе позволяете?! — с негодованием спросил я.

Глаза-колючки блеснули из-под бровей надменным холодом, порождая в моей душе гнев. Животное, повинуясь инстинктам, выполняет приказ хозяина, поэтому оно имеет право на сострадание. Хозяин, отдающий жестокий приказ, — нет.

Дверь распахнулась, и мне навстречу вышли двое парней спортивного телосложения, но их остановила остро заточенная лопата, которую я держал в руке.

— Послушай, ублюдок, если с моей женой что-нибудь случится, я тебя здесь похороню! — сказал я, теряя самообладание.

В ответ он лишь слегка прищурил свои колючки. Я выдержал его взгляд, повернулся и подошел к жене, которая еще не отошла от испуга, взял ее под руку, и мы пошли домой.

— Не беспокойся, все будет хорошо, — успокаивал ее я. — Собака выскочила случайно.

Она рыдала, закрыв глаза носовым платком, и вдруг прошептала:

— Нет, была команда.

— Какая команда?!

— Взять!