Охота на журавля

Да, Валентин Борисович был у нас несколько дней назад. Во сколько? Минуточку. С половины второго до десяти минут третьего. О чем спрашивал? О системе учета, о сохранности данных, о гарантиях анонимности. Причем, слово «анонимность» моей собеседнице явно не нравилось. Ну да, конечно, врачебная тайна и все такое, но, похоже, существование системы анонимных обследований Ольга Григорьевна полагала уступкой, к которой вынуждает профессиональное милосердие. Вроде, какие могут быть тайны, если человек лечиться пришел? Вот только клятва Гиппократа, знаете ли, приходится терпеть.

На всем протяжении беседы мне мерещился слабый хруст целлофана — право, такая чистенькая штучка просто обязана быть завернута в целлофан.

Даже вопросы о сохранности информации не вызвали у Ольги Григорьевны не только недовольства, а и вообще ничего, похожего на эмоции. Она сообщала запрошенные сведения — и только.

О господи! За кем же она замужем?

11

Откуда ты, прелестное дитя?

Баба Яга

Нашему Городу, конечно, далеко до Лас-Вегаса. Но, когда начались «новые времена», залы с игральными автоматами начали появляться на всех углах, как прыщи у созревающего подростка. Один ли у них хозяин, или каждая такая точка существует сама по себе — мне неведомо. Но бизнес явно процветает, доставляя владельцам всяческие блага.

Чего нельзя сказать об окрестных жителях. К примеру, зал с гордым названием «Золотой каньон», разместившийся в десяти метрах от моей автобусной остановки, мне лично доставляет сплошные неудобства. Днем тут еще более-менее тихо: некоторое количество подростков и совсем уж единицы «игроков» более внятного возраста.

Тоже, правда, попадаются персонажи из рубрики «нарочно не придумаешь». Вот уже полгода я встречаю тут очаровательного мужичка — вы не поверите — в канотье. В любую погоду, включая ливень и метель. Живет этот музейный экспонат в соседнем доме. Приходит, как я поняла, дважды в неделю, всегда в пятнадцать-пятнадцать. Играет ровно час и исчезает. Просто прелесть. Почти Европа. Но это днем. Пока тихо.

Зато вечером возле «Каньона» ползает настолько отмороженная публика, что дай бог ноги унести. Правда, и охрана тутошняя не дремлет, свой хлеб отрабатывают честно. В некоторых заведениях камуфляжные мальчики стоят так, ради мебели или, точнее, вместо атлантов — косяки подпирают. А «каньоновцы» действительно следят за обстановкой и вмешиваются значительно раньше того момента, когда конфликтующие стороны уже начинают собирать с асфальта зубы и прочие элементы внешнего вида.

На публику, независимо от количества и качества содержимого черепной коробки, силовые методы воспитания действуют очень даже эффективно. Я вот иногда думаю: может, зря в школах телесные наказания отменили? Парочка «уроков» — и любой тупица запомнит, где можно создавать проблемы, а где лучше не рисковать. Шутка, конечно, но все-таки.

Местные бритоголовые, во всяком случае, у «Каньона» стараются вести себя более-менее прилично. Ясно, что джентльмена из гориллы не сделаешь, но отучить эту самую гориллу заводить драки в общественных местах вполне возможно. Практика подтверждает. Попадая в зону внимания местных отморозков, я, во избежание осложнений, сворачиваю поближе к крыльцу, весело подмигивающему красными и желтыми лампочками — отморозки испаряются, как призраки при петушином крике.

Сейчас, однако, я постаралась обойти крылечко подальше. Даже спряталась за киоск с чудесным названием «Аллос». Впрочем, логика владельцев, придумывающих имена своим заведениям, загадочна нередко. Вот почему фирма, предлагающая запчасти для тракторов, называется «Алый парус»?!! Очень романтично. А магазин «Ласкер» торгует вовсе не шахматными досками, а стройматериалами — просто совместили фамилии двух владельцев, не особо вдумываясь в смысл. Зато слово красивое. Но истинным рекордсменом — по части единства формы и содержания — следует признать продуктовый магазин с гордым именем «Анчар». Как выражаются официальные источники, без комментариев.

Ладно, оставим лингвистические изыскания до лучших времен. Сейчас главное — не попасться на глаза стоящей на крылечке «Каньона» троице. Или, по крайней мере, одному из них — леший его принес на мою голову. Майор Никита Игоревич Ильин, старший оперуполномоченный областного управления внутренних дел, человек с фантастическими глазами цвета глубокой морской волны — не то синь, не то зелень — и столь же фантастической способностью появляться на горизонте как раз тогда, когда я вляпываюсь в очередную сомнительную историю. Сейчас, правда, я и сама собиралась ему звонить — ясно было, что если не профессиональная помощь, так хоть толковый совет мне абсолютно необходимы.

Но в данный момент мое присутствие среди честной компании было явно лишним. Кроме Ильина, на крыльце стояли еще двое. Этакие, знаете ли, современные Давид и Голиаф: весьма крупный экземпляр камуфляжной расцветки с угрюмым выраженьем на лице и невысокий взъерошенный пацан лет двенадцати, с подчеркнуто независимым видом уставившийся на столб с объявлениями.