Охота на злодеев. Без экипировки

– Vayanin – не оскорбление, – промурлыкал он мне на ухо, и его теплое дыхание пощекотало мне кожу. – В вашем языке нет такого слова. Ты его не знаешь.

– Тогда почему ты продолжаешь называть меня так?

– Это хорошее слово для тебя.

Я стиснула зубы, слишком хорошо ощущая, как соприкасаются наши тела.

– Тогда объясни мне.

– Hnn… это будет нелегко, – вздохнул он. – Vayanin значит…

На мгновение он замолчал. Собираясь с мыслями или решая, следует ли вообще говорить?

– Ночь – время опасности, – произнес он, и все веселье испарилось из его голоса, тон стал низким, хриплым. – Это время, когда мы охотимся. И когда на нас охотятся. Темно и холодно, и нет возможности восстановить vīsh. Всю ночь мы наблюдаем за горизонтом.

Я замерла в его объятиях, иногда забывая дышать, пока слушала его голос.

– Когда первый луч света достигает земли, небо постепенно желтеет, приходит тепло, и наступает новый день, окружающий нас мир становится безопасным. Момент, когда луч солнца касается тебя после темной холодной ночи, – это и есть vayanin.

В ушах у меня гулко стучал пульс. Грудь снова сжалась, но уже не так, как раньше. Было больно, но по-другому. Развернувшись в его объятиях, я вытянула шею и уставилась на него с недоверчивым удивлением.

– Я думала… Все это время я думала, что ты меня дразнишь.

Он с печалью взглянул на меня – и сверкнул своей хищной улыбкой.

– Я знаю.

Я моргнула.

Вот почему он всегда выглядел таким довольным, когда я требовала объяснить, что означает vayanin? Его веселила не остроумная насмешка, а то, как я ее воспринимала. Вместо того чтобы сказать мне правду, он позволил мне думать, что это оскорбление. Это была его маленькая шутка, секрет, о котором он и не собирался мне рассказывать.

У меня все еще кружилась голова, и сердце стучало, как бешеное, – вдруг Амалия вылетела из своей комнаты, держа в руках два платья-свитера тонкой вязки.

– Робин, как ты думаешь, что лучше… – увидев меня в объятиях Зуиласа, она резко замолчала. – О боже, а что тут у вас происходит?

Лицо у меня вспыхнуло.

Амалия швырнула свои платья в спальню, подошла к дивану и влепила Зуиласу смачную пощечину. Оттолкнув его, она стащила меня с его колен. Я отступила, тупо моргая.

– У тебя же есть инферно, ты помнишь? – рявкнула она на меня. – Используй его хотя бы иногда! А ты… – уперев руки в бока, она посмотрела на Зуиласа. – Ты несносная свинья! И не делай такое лицо. Если бы ты знал, что такое свинья, ты бы не думал, что это смешно!

Подавившись смехом, я подхватила гримуар и поспешила в свою комнату. Вслед мне неслась гневная лекция Амалии.

– Удерживать Робин таким образом просто мерзко, и тебе нужно зарубить это на своей толстой рогатой башке, что цивилизованные люди не… – и тут она замолчала. – Я, конечно, не говорю, что ты человек, но, по крайней мере, постарайся себя вести не как животное!

Я захлопнула дверь, чтобы она не услышала мое хихиканье. Покачав головой, остановилась у шкафа, думая, что и мне стоит выбрать наряд для вечеринки. Я с нетерпением ждала встречи с Зорой – и у нее будет миллион вопросов о том, что случилось с Клодом и колдунами.

– Да ну? – надрывалась в гостиной Амалия. – Только попробуй! Я украду кусочки твоего пазла и сожгу их!

Я рассмеялась и чуть не выронила гримуар. Достав из-под кровати футляр, я аккуратно положила книгу в гнездо из коричневой бумаги, с благоговением коснувшись пальцами кожаной обложки.

Люди вкладывают в книги душу – так всегда говорила моя мама. Оставила ли она часть своей души в гримуаре? А Миррин и Мелитта, которые тоже дополнили его страницы пылкими словами? Сколько моих предков вложили частичку себя в этот фолиант?

Я осторожно поправила порванную застежку гримуара. Каждый раз, когда я брала книгу и переворачивала ее страницы, я думала о маме, о том, как она берет эту книгу в руки, перелистывает те же страницы. Я знала, что это моя фантазия, тоска по маме, но каждый раз, когда я работала над переводом, я чувствовала, что она со мной, что она направляет меня.

С тех пор как я обнаружила записи Миррин, я все время чувствовала, что и она ведет меня – умная, смелая старшая сестра, бросившая вызов неведомому. Поскольку Миррин защищала Мелитту, она вела меня, делясь со мной своими знаниями, указывая тропинку, которую иначе я могла бы и не заметить.

Улыбаясь, я накрыла гримуар защитной коричневой бумагой и закрыла стальную крышку футляра. Когда я запихнула ящик под кровать, в кармане звякнул телефон. Я вытащила его, разблокировала экран, чтобы посмотреть новое сообщение. Сердце у меня пустилось вскачь, когда я увидела имя отправителя: Эзра Роу.

«Нам нужно поговорить как можно скорее. Наедине».

Я прикусила губу. Почему нельзя поговорить по телефону? И почему так срочно?

Я набрала одно слово и отправила ответ «Зачем?».

Неподвижно застыв у кровати, я ждала. Ползли секунды, и с каждым мгновением телефон казался мне все тяжелее. Спор Амалии и Зуиласа затих, и тишина давила на меня.