Охота на Зверя

- Не лечи меня, Хорек. - Зашипел раненный. - Что мне прикажешь, Газетчика в дозор посылать или Вагона?

- А хоть бы и так. Бережешь своих людей, а необстрелянных пацанов в дозор отправляешь, да?

- Берегу... - Везун закатил глаза. - Я с ними бок о бок уже долгое время.

- Инквизитор вчера целый отряд отправил за Зверевым. Часть своей собственной группы.

- Инк идеалист. - Усмехнулся Везун. - Я вообще поражаюсь, как он до сих пор управляет организацией Охотников. Он наивен! Считает, что собрал вокруг себя людей чести.

- А это не так? - Хорек хмыкнул.

- Ты человек чести?

- Во всяком случае хотел бы быть таковым.

- А вот и нет! - Везун резко выбросил в сторону левую руку и схватил Хорька за отворот штормовки. - Я-то знаю - мы все тут дерьмо и жизнь дерь-мо. Прав был Сидорович... Нет смысла строить из себя героя. Зачем? Для чего? Да, я не отправил в дозор своих людей. думаешь, стыдно? А вот ни хрена мне не стыдно. Не стыдно! Потому, что плевать я хотел на вашу грёбаную честь! Я-то знаю, что...

Хорек не отвечал. Он лишь слушал выкрики раненого, пытаясь удержаться, чтобы не ударить человека, когда-то бывшего его другом.

- Ты сломался, Везун. - Только и произнес он, когда раненый договорил.

- А может у меня глаза открылись на эту чертову Зону? На жизнь...

- Может быть. - Хмуро ответил Хорек. - Это объясняет, почему ты отправил в дозор юнца. Но почему ты не поставил охрану в бункере? Почему не назначил старшего в деревне? И не говори мне, что нет смысла назначать старшего, если "мир - дерьмо"!

- А так оно и есть!

- В лагере той ночью произошла потасовка. Молодой одиночка ранил одного из твоих людей - Газетчика. Знаешь почему? Потому, что тот выиграл в карты пистолет гордого восточного юноши. И парень достал нож. Этой потасовкой воспользовался Зверев, чтобы проникнуть в бункер и убить Сидоровича. Тебе нужно было лишь назначить старшего и расставить своих людей часовыми. Только лишь сделать то, что ты обычно делаешь в таких случаях!

Везун молчал. Пальцы его правой руки с силой стискивали край матраса. Злится... Ну-ну, пусть злится. Он совершил оплошность, которая уже стоила жизни как минимум одному человеку и неизвестно сколько судеб оборвет Максим Зверев в ближайшие сутки.

- Он ушел на большие Болота. - Ни к кому не обращаясь, сказал Хорек. - Шустрый поганец, но далеко не уйдет. Болота он не знает... но их знаю я.

- Убьёте? - Подал голос Везун.

- Нет. Как и обещали, отведём к Воронину. Я не хочу уподобляться этому чудовищу...

Он несколько минут молча сидел у изголовья постели раненого, потом встал и направился к выходу.

- В былые времена я бы оставил тебе пистолет с одной пулей. - Зло бросил через плечо.

- В былые времена я бы голыми руками придушил Зверева. - Донеслось от стены, но Хорек уже не слышал слов раненого. Он поднимался по лестнице вверх, прочь из подвала. Давненько у Хорька после разговора с людьми не возникало ощущения, будто тебя с ног до головы окатили помоями. Скверное чувство... Один из лучших бойцов Инквизитора сломался и спился...

* * *

Зверев помнил, как это называлось - неуправляемый психоз. Не звериная сущность, а разъедающая разум болезнь брала верх над ним. В бункере он на какое-то время опять потерял контроль над своим телом. Всё как тогда, в лесу. Но на этот раз, чтобы вернуть себе тело, пришлось приложить куда больше усилий.

Он убил Сидоровича и теперь чувствовал опустошение наряду с удовлетворением, которого так ждал. Кто сказал, что убив своего врага, ты не получаешь облегчения? Макс готов был поспорить с философом, впервые высказавшим этот тезис. Он чувствовал лёгкость, какая бывает после выполнения сложной работы, когда смотришь на результат своих трудов и радуешься тому, что это сделал ты. Старик мертв, и это главное, но нет больше той ключевой идеи, которая бы толкала вперёд, подогревала жажду жизни кроме самого желания выжить. Выжить для чего? Ещё неделю назад Зверев был уверен, что живет ради убийства своего врага. Но вот враг мертв, а Макс всё ещё цепляется за жизнь, к которой питал столько отвращения. Он впервые за год боялся смерти. И вроде бы не для кого и незачем жить, но сам факт своего существования теперь был важен.

А ещё было осознание своей болезни. Впервые за долгое время Макс не желал человеческой крови. Почему? От стресса ли, или может так он побеждал свой недуг? Зверев смирился с тем, что болен и это было даже важнее, чем смерть торговца. На второй план отошел вопрос "как он стал таким?", а его место занял не менее важный - "что теперь?".