Охота на Зверя

Он резко развернулся, выхватил из кобуры револьвер Александра, направил на Теодора и нажал на спусковой крючок. Ирвин подпрыгнул от неожиданности, заморгал от сизого дыма. Магистр перед ним оседал, на груди по белой сорочке расплывалось карминовое пятно. Роскилле неуклюже опустился на стул, не удержался и упал на пол. Его лицо сохранило удивлённое выражение.

- Вы что?! – Ирвин кинулся к Командору, пытаясь вырвать револьвер, хотя это уже было бессмысленно. Арнауль ударил его наотмашь тыльной стороной ладони, отбрасывая в угол комнаты.

- Ты забываешься, щенок! – прошипел Дитрих, кинул револьвер Реоксу. Тот ловко поймал и засунул обратно в кобуру. Арнауль подошёл к молодому Охотнику, нагнулся, ухватил за грудки и вздёрнул в воздух.

- Послушай ты, гнида! Ты живёшь только благодаря мне! Ты жрёшь, спишь, срёшь – в Анклаве! Тебя, грязную шавку, подобрали на улице! Одели, накормили, дали крышу над головой! Дали цель, работу, деньги! Ты должен быть за это благодарен своей поганой жизнью! И ты будешь делать то, что я тебе приказываю!

Ирвин мотался в его хватке, как котёнок. Его оглушил крик, раздавили слова, голос Арнауля лишил воли, спутал мысли, подавил жалкие попытки возразить.

- Сейчас ты возьмёшь это тело, оттащишь его на смотровую площадку и сбросишь вниз.

Командор выпустил молодого Ловчего из рук. Джут свалился на пол мешком желе, лишённым костей. Он не понимал ничего, кроме того, что нужно выполнить полученный приказ.

Арнауль отдышался. Ирвин взялся за начинающие холодеть руки Теодора и потащил к двери на балкон. Подволок к деревянным перилам, с трудом приподнял за подмышки, перевалил, ухватил за ноги и отправил в полёт к земле. На дереве и камне остались красные подтёки. Джут посмотрел на свои руки. Они тоже были в крови.

Дитрих подошёл к шкафу с одеждой, снял мантию Магистра с крючка. Посмотрел на Реокса.

- Поздравляю с повышением, Мастер Александр.

- И я вас, Ваше Преосвященство, - ответил ухмылкой тот.

- Как щенок закончит, пусть приведёт тут всё в порядок, вымоет пол, стены, смотровую площадку. Проконтролируй. И выдвигайтесь к Орну.

***

- Ты смотри как уплетает! Ты месяц что ли не ел? – пузатый усач в меховой шапке пихнул локтем Тимура. Тот кивнул и продолжил наворачивать жидкую картофельную похлёбку с мясом.

- Как звать?

- Ти… рока, - пробурчал тот с набитым ртом.

- Ты с дилижансом в Повитум едешь?

- Ехал. Дальше нам не по пути. Хлеба передай.

- Держи, - усач отпил пива, вытер лицо, - а мы вот с Фомой в Повитум. Тут на лесопилке месяц отработали, теперь пойдём денежки прогуливать.

- А что не в Тримеру?

- Тама жандармов много, у океана-то вольней дышится, - ответил второй лесоруб, и ударил своей кружкой по кружке товарища.

В голове Лангри мелькнули образы плакатов «разыскивается живым или мёртвым». «Понятно, натворили чего-то, сучьи дети, теперь избегают больших городов. Ну это дело законников, не моё. Хотя за них поди-ка некая сумма обещана. Эх, повезло вам, разбойнички, что у меня есть дела поважнее.»

- А ты чем промышлял, Тирока? – усач приобнял его за плечи, будто Тимур был его приятелем.

- Охотник я, - ляпнул тот и тут же добавил, - зверолов, в смысле.

Лесоруб заглянул ему за спину.

- А ружьё где?

- Медведь сломал. Не знаю даже как теперь быть дальше. – Тимур сокрушённо покачал головой. - Близко теперь к добыче придётся подкрадываться. Может деньжат подкинете, коли богатые?

Второй толкнул товарища, указывая на револьверы. Молодой мужчина услышал шёпот. «Это стрелок. Охотник за головами. Валить надо.»

- Эй, сучий потрох! Кого это ты валить собрался?! – Лангри сжал ложку покрепче.

- Да не тебя, а от тебя! Пошли Фома, дикий он какой-то.

- Ну и пёс с вами, - Тимур побыстрее закончил трапезу.

Вышел на улицу, заскрипел снегом на дорожке у постоялого двора. Посмотрел на небо. «Только бы метели не было. Всё, последний рывок остался. До Орнского ущелья три дня, или два, если повезёт с погодой. Там ещё пять-семь дней до самой каторги. Пёсья кровь! Это я получается к самому полнолунью там буду! Прямо хуже не придумаешь, но может пронесёт?..»

Шляпу он для тепла натянул на шапку, забрался на лошадь и тронулся дальше.

***

Тимур с трудом повернул голову в сторону волчьего воя. На белой простыне снега вилась цепочка следов: от чахлого кустика – до тонкого деревца, от деревца – к покрывающему скалы лишайнику, от лишайника – к чахлому кустику. Последняя стоянка, на руинах сгоревшей деревни, вспоминалась с трудом. Охотник попытался сообразить, сколько времени он уже одеревенело покачивается в седле, не падая, наверное, только потому, что уже примёрp. Только волки вырвали из оцепенения, сковавшего его разум так же, как холод сковал мышцы.

Он посмотрел вверх по склону. Скорее всего сошедший когда-то оползень выровнял откос, образовав плешь между двумя сужающимися скальными грядами. Лошадь неторопливо взбиралась всё выше по горной дороге, широкой полосе гравия, зацементированного снегом и льдом.