Охота светской львицы

– Говоришь, нет? – генерал пригубил коньяк и одобрительно кивнул: – Хороший напиток выбрали, господин Карманов.

– У меня все хорошее, – невозмутимо ответил Михаил. – И коньяк, и жена, и адвокат.

– Да кто бы сомневался, – улыбнулся Сергей Львович. – Расслабьтесь, ребята. Подождем вашего адвоката, если хотите. А пока я вам расскажу, что сейчас в мире происходит. В частности, в Таиланде. На острове Пхукет. В отеле «Золотая рыбка», – с каждым словом голос генерала становился все тверже. – Интерпол давно заинтересовался слухами о некоем отеле в Таиланде, где творится беспредел. Так что мои сведения о господине Винникове и его «Золотой рыбке» стали для этой организации рождественским подарком. Одним самолетом с очаровательным Арчибальдом Игнатьевичем в Таиланд вылетели два сотрудника Московского отделения Интерпола, а с ними и мой сын Артур. Алексей тоже рвался, но, увы, ему светиться пока нельзя. Пока! – генерал поднял указательный палец. – Но, думаю, уже завтра, в крайнем случае, послезавтра, все похищенные вами дети, в том числе моя внучка Инга, а также Анна Лощинина смогут дать обширнейшие показания по этому делу. И повторяю еще раз, специально для тебя, гадина, – указательный палец переместился в сторону судорожно вцепившейся в ручки кресла Жанны, лицо которой цветом сравнялось с московским снегом, то есть стало серым. И грязным. Грязным от ненависти, исказившей точеные черты до неузнаваемости. В кресле нахохлилась неясыть. А генерал чеканил дальше: – Моли бога, или, скорее, черта, чтобы детей не тронул ни один извращенец. Тогда у тебя есть шанс уцелеть…

– Жанна Федоровна, не отвечайте! – раздался дребезжащий тенорок.

Все оглянулись на голос. У входа в сопровождении двух гигантов в камуфляже стоял щуплый седой господинчик в криво застегнутой дубленке. Один из гигантов прогудел:

– Товарищ генерал, этот гражданин говорит, что он адвокат Кармановых, Сюльжин Моисей Борисович. Документы в порядке.

– Пропусти, раз документы в порядке, – с любопытством разглядывал взъерошенного адвоката Левандовский. Гиганты расступились, и господин Сюльжин, не спеша расстегивая дубленку, вошел в гостиную.

– Михаил Иванович, – обратился он к мрачному Карманову, – надеюсь, вы вели себя разумно, и на инсинуации этого господина, – указал он на генерала, – не реагировали?

– Инсинуации? – Сергей Львович вскинул брови.

– Именно! – с достоинством повернулся к нему адвокат. – Голословные обвинения, ничем не обоснованные.

– Обоснования прибудут завтра, я уже говорил вашим клиентам, чтобы они на этот счет не беспокоились. – Левандовский усмехнулся. – А вы, господин Сюльжин, готовьтесь к встрече с представителями Интерпола.

– По какому поводу, позвольте поинтересоваться? – удобно устроился на стуле Моисей Борисович.

– По поводу отеля «Золотая рыбка».

– А где же такой отель находится?

– На острове Пхукет, в Таиланде, – терпеливо отвечал Сергей Львович, не понимая, чего добивается этот назойливый адвокат.

– Ах, какая жалость! – Сюльжин удрученно покачал головой. – Вероятно, любопытное было местечко.

– Почему было? – холодея от недоброго предчувствия, спросил Алексей.

– Ужасная беда, катастрофа! – трагическим тоном возвестил Моисей Борисович, хотя его лисья физиономия ничего, кроме предвкушения хорошего гонорара, не выражала. – За новостями надо следить, господа! В результате сильнейшего землетрясения на страны Юго-Восточной Азии обрушилось гигантское цунами! Десятки тысяч погибших! Остров Пхукет находился под основным ударом стихии. Боюсь, что от вашего отеля, как его – «Золотая рыбка»?.. Так вот, от него мало что осталось, уплыла рыбка, скорее всего, в океан.

Звенящую тишину, воцарившуюся после этих слов, взорвал визгливый хохот Жанны.

ЧАСТЬ 3

ГЛАВА 28

«Ах, как кружится голова, как голова кружится!» Нет, я, безусловно, очень уважаю любимую певицу моей бабушки Клавдию Ивановну Шульженко, но когда ее слегка дребезжащий голосок повторяет одну и ту же фразу в сто сорок восьмой раз, хочется кого-нибудь убить. Но пока, похоже, кто-то старается добить меня. Последнее, что я четко помню, – ошарашенный взгляд Шурочки Лапченко и валяющиеся в слякоти деликатесы. А потом – чернота, в середине которой старинный патефон издевается над не менее пожилой пластинкой, злокозненно царапая беднягу своей тупой иглой. Результатом усилий этого тандема, собственно, и является повторяющийся снова и снова отрывок из песни Шульженко. Изредка из черноты проступают чьи-то смутно знакомые лица, Клавдию Ивановну сменяет невнятное бормотание, но потом какая-то гнусь кусает меня в руку, и незамысловатый вальсок начинает терзать меня с новой силой.