Охота Теней

Она не должна была остаться в живых, и это не из-за справедливого наказания за смерть Маркуса. Ферро был сильным, и у него не было проблем с ее подчинением. Почему он не сделал этого той ночью?

Она должна была умереть.

Эйра моргнула, словно внезапно прозрела. Каким-то образом она, наконец, достаточно настрадалась от воспоминаний о смерти Маркуса, чтобы взглянуть на них с некоторой степенью объективности.

Ферро был должен убить ее. Он пытался. Он хотел этого, но он не смог. Она одолела его, несмотря ни на что. Не было никаких причин, по которым она должна была победить.

Воспоминание прокрутилось у нее перед глазами — его тусклые и слабые мерцающие символы. Независимо от того, сколько раз он повторял слова силы, он не мог призвать силу. Вот тогда-то она и взяла над ним верх.

Был ли он просто истощен? Или это было что-то большее? Глиф на озере тоже исчез, хотя раньше у него, казалось, никогда не было проблем с контролем своей магии. Для него это был конец долгой и кровавой ночи.

«И как ты можешь красть магию людей», — сказал ей Ферро.

Это то, что, по его мнению, она сделала? Эйра слегка коснулась подушечек своих пальцев в раздумье. Она почти могла видеть символы, которые пытался вызвать Ферро.

Эйра никогда не слышала, чтобы Бегущий по воде мог украсть чью-то магию. Но она слышала о том, что Бегущие по воде способны уничтожать других чародеев — ставить блок на канале, соединяющем чародея с его силой. Однако это было трудно сделать, и обычно требовалось много усилий и времени. Она не могла бы сделать это, не имея на то намерения. Она вообще не могла этого сделать.

Но что, если ты могла? — вернулся бестелесный призрак Маркуса, шепча что-то из угла камеры.

— Не могла.

Уверена?

Эйра повернулась к нему лицом, представляя его силуэт на фоне пустоты.

Ты говорила, что непреднамеренные сосуды встречаются чаще, чем кто-либо думал. Даже когда все говорили обратное, ты не сдавалась. Ты знала правду — свою правду — и с ее помощью доказала, что все ошибались.

— Это не то же самое, — прошептала она.

Откуда ты знаешь? Ты пробовала?

— Я ничего особо не пробовала с тех пор, как ты умер, — призналась Эйра. Единственный раз, когда она была побуждена к действию, была идея выследить его убийцу. Иначе, что бы она сделала? Удалилась от мира? Лежала в постели?

Ты обещала мне, что мы будем сражаться вместе.

— Да. — Она тихонько икнула, внезапно подавившись эмоциями. — Но ты должен был быть со мной в самом конце.

Его призрак нежно улыбнулся ей. Я всегда буду с тобой, Эйра.

Она заплакала.

Она вошла в темноту и излила свою душу в виде всхлипов и слез. В ту холодную ночь она оплакивала Маркуса, а потом впала в оцепенение. Это были первые слезы, которые она пролила из-за него за последние месяцы. Это были слезы, которые она должна была выплакать несколько недель назад — те, которые Элис и Каллен, и даже Ноэль с ее косыми взглядами знали, что Эйра сдерживала.

Если она когда-нибудь вернется к своим друзьям, то одновременно извинится и поблагодарит их. Ее брат ушел из этого мира — ушел, чтобы присматривать за ней из царства Отца, — но ее друзья все еще были здесь. Они все еще боролись за нее. Они прямо сейчас пытались найти нее. Она должна была верить, что это правда. Она знала это нутром.

И если они будут бороться, то и она будет бороться. Не только ради мести за смерть Маркуса, но и ради того, чтобы почтить его память и выполнить обещания, которые она ему дала. Она будет бороться за все, чем еще может стать.

Когда свет появился снова, Эйра выпрямилась ожидая. Она не вскочила на ноги, не бросилась к двери, как голодный зверь, даже, несмотря на то, что у нее потекли слюнки при одном виде хлеба с корочкой, она осталась сидеть, спокойная и безмятежная.

Молодой человек подошел к двери и наклонил голову в одну сторону, затем в другую, явно не зная, как воспринять эту перемену в ее поведении. Эйра уставилась на него в ответ, ожидая, когда он начнет свою часть речи. Сегодня она не умоляла и не пресмыкалась. Она просто ждала.

— Ты можешь быть пропитана дьяволом, но Избранный счел тебя достойной трапезы. Благослови его за доброту.

— Благослови его за доброту, — повторила Эйра, поскольку знала, что он этого захочет. Но когда он протянул хлеб через решетку, она не пошевелилась. Мужчина слегка нахмурился, прищурив глаза. После того, как она так долго была одна, лишенная чувств, она почти могла чувствовать магию в воздухе вокруг него, поднимающуюся подобно приливам, пропитанную силой, готовой вырваться наружу, если она нападет.

— Он счел тебя достойным трапезы. Благослови его за доброту.