Охота за атомной бомбой

Удовлетворенный таким дельным ответом, генерал Фитин сказал Квасникову:

- Отправьте соответствующую телеграмму Максиму.

Старинные часы отсчитывали время в ритме качающегося маятника. Взглянув на них, Фитин увидел, что уже два часа ночи.

- Возьмите служебную машину и поезжайте домой, - предложил он. - Я жду на подпись вашу телеграмму в Нью-Йорк завтра к одиннадцати часам утра...

Поворотный пункт

Не считая нескольких не очень существенных сообщений, советская разведка почти не имела прямой информации в отношении американских атомных исследований с самого начала войны и почти до середины 1942 года. Ее британские источники сообщали, что Соединенные Штаты приняли от Великобритании эстафету в атомных исследованиях и добились крупных успехов в этой области. Но по мере своего продвижения на этом пути они стали менее открытыми, меньше склонны делиться секретами со своими союзниками. Эти темы затрагивались в беседах все реже и реже, а сами термины "атомная энергия" и "атомная бомба" исчезли из газет и журналов, не говоря уже о научных публикациях.

Напомним, что резидентуры советской разведки по указанию Леонида Квасникова стали следить за развитием за рубежом ядерной физики. В марте 1942 года Берия направил Сталину объемный меморандум по проблеме атомной энергии, после чего они обсудили состояние дел в этой области. Хотя и тот и другой допускали возможность дезинформации со стороны англичан, они тем не менее в результате донесений зарубежных резидентур и разведки, анализа содержания тетради немецкого офицера, убитого в местечке Кривая Коза под Таганрогом, а также вследствие почти категоричных писем молодого физика Флёрова были убеждены, что какие-то мероприятия в этой области всерьез замышляются. Берия поручил генералу Фитину контролировать развитие ситуации. Тот, в свою очередь, доверил Квасникову следить за научной стороной этого вопроса, а Квасников проконсультировался у Курчатова, чтобы знать, что в первую очередь необходимо ученым. Впрочем, война шла полным ходом, и непосредственные и насущные оборонные задачи пользовались бесспорным приоритетом. Однако понемногу НКВД нащупывал суть проблемы. 14 июня 1942 года Фитин направил в Лондон и Нью-Йорк шифротелеграммы следующего содержания:

"В Центр поступают сообщения, что Белый дом выделил крупные ассигнования на чрезвычайно секретные научные проекты по созданию атомной бомбы. Аналогичные проекты осуществляются в Великобритании и Германии. Ввиду вышеизложенного прошу вас принять меры с целью получения информации по следующим вопросам:

1. Научные принципы и практические решения, используемые при создании атомной бомбы, в том числе составные части ее ядерного взрывчатого вещества и механизм ее подрыва;

2. Различные методы разделения изотопов урана с указанием приоритетности наиболее предпочтительных из них;

3. Трансурановые элементы, физика нейтронов и деление ядер атомов;

4. Возможные изменения в будущей политике Соединенных Штатов, Великобритании и Германии в связи с появлением ядерной бомбы;

5. Какому министерству и его департаментам поручены работы над проектом бомбы, где ведутся эти работы и под чьим руководством.

Виктор".

Резидент Зарубин дал соответствующие указания своим подчиненным, что главным приоритетом в их разведывательной деятельности становится атомная разведка. Сотрудники советских учреждений в Вашингтоне и Нью-Йорке, посещавшие заводы, торговые фирмы, палаты патентов и изобретений, военные базы и библиотеки, тоже стремились выуживать там сведения военного, промышленного и научного характера. Не имея прямого доступа к секретам, они тем не менее надеялись собрать фрагменты нужной им информации косвенным путем.

Пока они занимались этим делом, появился новый источник информации именно из тех мест, где концентрировались секреты по оборонной тематике. Однажды весенним днем 1942 года, когда Моррис прокладывал себе путь в плотной толпе к поезду метро, он случайно встретился со старым знакомым. Моррис хорошо его помнил, так как они вместе воевали в лагере республиканцев во время гражданской войны в Испании. Они остановились поболтать. Знакомый по имени Джо (фамилию не будем называть) сказал, что приехал в Нью-Йорк на пару дней навестить своих больных приятелей. Узнав о том, что Джо живет и работает инженером в пригороде Нью-Йорка в одной из ведущих в США секретных радиокомпаний, выпускающей различную аппаратуру и приборы для вооруженных сил, в том числе радары и сонары (прибор для определения точного местонахождения подводных лодок в погруженном состоянии), Моррис проявил к нему повышенный интерес как к возможному источнику разведывательной информации.