Охота за атомной бомбой: Досье КГБ №13 676

— Конечно известно, — ответила Лесли. — Тот самый ученый из Лос-Аламоса, из-за которого я потеряла работу, недавно приезжал в Нью-Йорк. Я встречалась с ним. Он сказал мне, что после испытаний первой атомной бомбы и бомбардировок Хиросимы и Нагасаки его за левацкие политические убеждения лишили допуска к секретным работам в Лос-Аламосе. И потому он решил жениться. А теперь он вместе со своей женой Джоан ударился в политику. Они оба присоединились к сторонникам движения за мир, которые хотят добиться запрета на атомную бомбу. Я пыталась убедить его, что он не должен этим заниматься, что он, как одаренный ученый, должен остаться в ядерной физике. Что только тогда он принесет больше пользы и самой науке, и той стране, которой он дал обязательство помогать разрушать американскую монополию на атомную бомбу. Но где там? Он и слушать не хотел о том, что я говорила ему. Сказал, что вместо себя он готов дать Москве имена двух молодых физиков, которые будут информировать Советы лучше, чем он в последующее время. У них, мол, больше возможностей для этого — у них научная база пошире.

— А почему он думает, что мы можем доверять им так же, как ему? — поинтересовался Сэм.

— Потому что они уже дважды передавали ему ценные сведения по Хэнфорду. И впредь согласились делать это только через него — Млада. В Хэнфорде, сказал Млад, продолжаются вестись фундаментальные исследования на самой большой плутониевой промышленной установке.

— А где же он сам теперь работает? — подал голос Яцков.

— Вернулся в Чикагский университет. Но когда я тоже задала ему такой вопрос, то он ответил мне философски, сказал: «У каждого должно быть свое Ватерлоо».

— Что бы это могло означать? — продолжал Яцков.

— Я поняла это так, что Млад готов бороться до конца за свои идеалы. Даже если эти идеалы выдадут его как «красную ведьму», на которых идет сейчас усиленная охота по закону Маккарти. Или если разоблачат его как советского агента. А еще Млад рассказывал, что президент Трумэн спрашивал у отца американской атомной бомбы Оппенгеймера, когда русские смогут изготовить такую же. Оппи ответил, что он этого не знает. Тогда Трумэн сказал ему, что вот он-то знает: «Никогда!» Это свидетельствует о том, что в Америке ничего не знают о том, на каком этапе находятся работы по созданию такого же оружия в вашей стране.

История, рассказанная Лесли, вполне могла оказаться сплетней, которую услышал Млад в кругу ученых-атомщиков, но она убедила разведчиков, что о советских разработках противной стороне ничего не известно.

Семенов счел своим долгом добавить:

— Трумэн глубоко ошибается. У нас тоже скоро будет атомная бомба. Только необходимо отдавать себе отчет в том, что не мы первыми начали работу над ней. Она создается как ответ на оружие, которое нужно Трумэну, для того чтобы терроризировать весь мир, в том числе и своих бывших союзников в войне против Гитлера.

Лесли и Луис горячо поддержали его. Семенов предложил тост за тех, кто помогал России решать атомную проблему.

Затем они сменили тему беседы и заговорили о долгом перерыве в работе, который пришлось пережить Коэнам, впрочем, не только им одним. Для некоторых «Волонтеров» это обернулось настоящей трагедией. Рэй потерял работу в фирме, где он добывал информацию о технологиях радаров и сонаров. Фрэнк собрал 19 катушек с фотоматериалами об управляемых ракетах, однако время шло, а никто на связь с ним не выходил. Поэтому он предпочел уничтожить все, чем хранить дома такие компрометирующие пленки.

— А им все еще, — жаловалась Лесли, — продолжают предлагать набраться терпения!

Она громко возмущалась, и Луис попытался ее успокоить.

— У нас не было выбора, — как всегда невозмутимо, ответил Яцков. — Из Центра пришел приказ временно отстранить от работы вас и других «Волонтеров». Вы должны понять, что Москва заботилась о вашей безопасности. Однако сейчас, когда вы снова можете смело действовать, поговорим о вашем новом связном. Его зовут Клод.

Это был псевдоним Юрия Соколова — сотрудника резидентуры советской разведки в Нью-Йорке.

— Запомните это имя, — продолжал Яцков. — Он будет поддерживать с вами связь один раз в месяц. С Моррисом будет встречаться другой наш сотрудник. В нужное время мы сообщим вам о его приезде в Нью-Йорк. Если Центру потребуется срочно связаться с Моррисом, Клод сможет это сделать с вашей помощью.

Прежде чем Лесли смогла спросить его о перспективах дальнейшей работы с членами их агентурной группы «Волонтеры», Яцков принял самостоятельное решение о необходимости восстановления связи со всеми источниками разведывательной информации, хотя он знал, что Центр может отменить его решение, если придет к выводу о нецелесообразности такого указания. Яцков же считал, что пришло время подбодрить их, и потому сообщил Лесли, что теперь можно возобновить работу с агентами сразу после возвращения Коэнов в Нью-Йорк.